— Составьте мне компанию, граф, и вы, молодой человек. Надеюсь, что ваше обещание оградит меня от каких-либо неожиданностей.
— Разумеется, синьор, — ответил с улыбкой граф. — Мой племянник безоружен, к тому же я знаю, как опасна ваша шпага… Итак, что делают мои соотечественники?.. Мне послышалось, что на улице слишком шумят.
— Пока что дело ограничивается осадой.
— Мне неприятно об этом говорить, но боюсь, синьор, что они кончат тем, что выломают дверь.
— Не думаю, граф.
— Тогда они окружат дом и рано или поздно заставят вас сдаться. Видит бог, мне было бы жаль, если бы столь отважный и обходительный человек, как вы, угодил в руки к губернатору. Этот человек не очень-то жалует корсаров.
— Ван Гульду меня не достать, Я должен жить, чтобы рассчитаться с фламандцем.
— Вы с ним знакомы?
— К несчастью, да, — ответил со вздохом корсар. — Он сыграл роковую роль в моих семейных делах, и если я стал флибустьером, то исключительно из-за него. Но не будем больше говорить об этом. Всякий раз, как я вспоминаю о нем, у меня вскипает кровь от ненависти и делается тяжко, как на похоронах. Выпьем, граф… Кармо, что делают испанцы?
— Они совещаются друг с другом, капитан, — ответил флибустьер, отрываясь от окна. — Похоже, что они не решаются напасть на нас.
— Они решатся, но тогда, когда уже будет поздно. Африканец на своем посту?
— Он на чердаке.
— Ван Штиллер, отнеси ему чего-нибудь выпить.
Сказав это, корсар, казалось, погрузился в глубокое раздумье, хотя и продолжал поглощать пищу. Он еще больше помрачнел, замкнулся в себе и почти перестал слушать то, что ему говорил граф.
Ужин закончился без помех, в полной тишине. Солдаты, несмотря на испытываемую ярость и желание вздернуть на виселицу или сжечь флибустьеров вместе с домом нотариуса, казалось, не знали, на что им решиться. Не то чтобы им недоставало смелости (напротив, они томились от бездействия) или они боялись взрыва (им было наплевать на нотариуса и его соседей), но дело было в том, что под угрозой находилась жизнь графа Лермы и его племянника, двух уважаемых граждан города, которых нужно было спасти любой ценой.
Уже спустились сумерки, когда Кармо предупредил корсара, что отряд аркебузиров, подкрепленный дюжиной алебардщиков, появился в конце улицы, заняв все ходы и выходы из нее.
— Значит, что-то готовится, — ответил корсар. — Позови Моко.
Через минуту африканец стоял перед ним.
— Ты хорошо осмотрел чердак? — спросил он.
— Да, хозяин.
