Земля Ам-ваха теперь трещала от обилия разнообразных народов. Селить новые было некуда.
Сами понимаете такое положение дел не могло устраивать гордого и независимого Бога.
Однажды, Ам-вах тайно пробрался в свою обитель и переписал «Первую книгу», теперь это звучало так:
«…Но никто не осмелился ответить ему. И тогда он сам вошел в хижину и узнав в чем дело, схватил первый попавшийся сосуд и промолвил: «Каждый кто причаститься из этого сосуда станет угодным мне. И сосуд стал золотым»
Сделанная наспех правка действительно заключала множество противоречий, кроме всего прочего, в каждом храме объявился золотой сосуд.
Церковь разделилась на множество лагерей, некоторые не признавали чудодейственной силы сосуда, некоторые вообще перестали верить в его существование, а некоторые объявили о новом Боге и переплавили сосуды на украшения.
Ам-вах особо не переживал, так как основная опасность миновала, и он покинул на время свою землю, чтобы попутешествовать и забыть о пережитых неприятностях.
Да, так вот, три столетия назад собрались мудрецы, чтобы наконец прийти к единому мнению, по поводу назначения «Сосуда Безяки».
Все они были искусные колдуны и поэтому решили заключить себя, магическим заклинанием в круг, дабы не прерываться на естественные нужды.
Изыскание истины продолжались три года, и в конце концов объединенными усилиями удалось раскрыть тайну правки в «Первой книге».
Это открытие было настолько великим, что стало понятным, первый кто о нем возвестит станет равный самому Ам-ваху.
Не соблюдая предосторожностей, маги ломанулись на перегонки во внешний мир, разорвали колдовской круг и все одновременно погибли от истощения, похоронив роковую тайну под грудами испражнений, накопившихся в колдунах за все это время.
Так как колдуны традиционно являлись зачинщиками и подстрекателями войн, то и все несчастия разом прекратились с их гибелью.
Настала золотая эра всемирного благополучия, которая продолжалась по сегодняшний день.
***
Зуав сидел, размышляя над своей целью.
Волк, конечно, животное полезное, но акт убийства неизвестного колдуна и скармливание его печени, казался чем-то ужасным и отвратительным.
В памяти всплывали прочитанные сказки. В них колдуны не всегда являлись злыми и безжалостными существами.
Зуав так же понимал, что выхода не было, если круг не замкнется ему придется скитаться никому ненужным божком, целую вечность подвергаясь опасностям, а еще хуже вернуться на гору.
Он часто размышлял, почему старик отпустил его? Зуав никогда прежде не чувствовал себя таким жалким и беззащитным, как тогда, на вершине.
