Но Габи не стала этого просить. Развернувшись, она прошла туда, куда указывал Алим, и отодвинула тяжелый бархатный занавес. И как будто оказалась внутри гигантской ювелирной шкатулки. Стены были обтянуты плотным красным бархатом, который она не могла не погладить; украшенные камнями светильники свисали с потолка. Это была настоящая экзотическая сокровищница. А в середине стояла огромная, великолепно убранная кровать.
На ней лежал темный халат. Цвет различить было нельзя в полумраке, но ткань была такой же мягкой, как бархатные стены.
Столик у кровати был полон флаконов; Габи взяла один из них и вдохнула мускусный аромат. И увидела свое отражение в большом зеркале с позолоченной рамой.
Она выглядела ужасно. Волосы растрепаны и полны песка, тушь стекает по щекам.
Любопытство заставило ее заглянуть за ширму в стороне. Освещение там было неярким, еще более приглушенным, чем в остальном шатре; но она видела глубокую и почти полную ванну. Габи опустила в нее руку, ожидая, что вода будет холодной.
Но она ошиблась. Ее пальцы нашли маслянистое тепло. В недоумении она вернулась к Алиму.
Он раскинулся на подушках, опираясь на локоть, и казался совершенно не затронутым ее гневом.
— Ты сказал, что здесь никого нет.
— Так и есть.
— Тогда кто наполнил ванну?
Он улыбнулся в ответ на ее подозрительный взгляд.
— Я.
— Ты?!
— Вода поступает прямо из горячих источников; я добавил масла, которые должны помочь расслабиться.
По ее телу пробежала дрожь, но приятная, от мысли о том, как Алим в одиночестве готовил шатер к ее прибытию. Но расслабляться она не собиралась.
— Халат тоже ты сам выбрал?
— Нет, — ответил Алим, — это была Виолетта.
— Значит, она выбирает одежду для твоих шлюх?
— Виолетта приложила много усилий, чтобы обеспечить нам комфорт и уединение. Когда будешь готова, мы поужинаем.
— Я ела в самолете.
— Значит, торопиться некуда.
Габи давно не слышала этих слов; в ее днях никогда не хватало минут, чтобы все успеть. Время на то, чтобы неторопливо переодеться к ужину, уже казалось наградой само по себе.
Она хотела сказать что-нибудь ядовитое, из принципа, но ничего не приходило в голову. Она могла бы повторить, что оказалась здесь вопреки своему желанию; но по правде говоря, она желала здесь быть.
— Габи. — Алим пытался поймать ее взгляд, но она не позволила. — У нас остались незаконченные дела.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Хочешь сказать, что ты обо мне не думала? — спросил Алим.
— Я приложила для этого все усилия.
