— Конечно, — ответила она.
— Габи… — Его голос сорвался на хрипотцу; он не стал договаривать.
Габи сама заполнила тишину.
— Мне нужно работать, — сказала она. — Бернадетта выдала мне целый список поручений на сегодня.
И она все выполнила. Каким-то чудом она прошла через этот день.
Габи и Марианна встретились с новой невестой и ее матерью.
— У нас свободна первая суббота июля, — сообщила Марианна.
— Нет, я хочу свадьбу в августе, — возразила невеста.
— Извините, — покачала головой Марианна, — но летние свадьбы нужно бронировать заранее.
— Это через целых шесть месяцев! — настаивала невеста.
— Вам повезло, что свободна хотя бы эта дата.
Габи просто сидела рядом. Обычно она успокаивала невесту и ее свиту, отвлекая от слегка укоризненного тона Марианны.
Она чуть не ушла с этой работы, в ужасе осознала Габи. Она настолько доверилась Алиму, что чуть не написала заявление об уходе.
Онемение проходило, сменяясь жгучим гневом, вспыхнувшим, когда она снова увидела в фойе Алима. Элегантный, красивый, он выглядел так, словно ничто в жизни его не тревожит.
Слухи оправдались. Он был холодным и черствым.
Алим не посмотрел в их сторону. Габи знала, что он уже выкинул ее из своей жизни.
А потом гнев утих, и вместо него пришла потерянность. А за ней последовал страх.
Габи не позаботилась обо всем, как приказал ей султан. Не назло и не по глупости. В первые дни она словно погрузилась в скорбь, но не могла отпроситься с работы, чтобы пережить горе. Что бы она сказала? «Бернадетта, я переспала с Алимом, он пообещал мне весь мир, а потом бросил». Она сама виновата, что поверила ему.
Однако Габи не могла понять его поведение. Он сделал свое предложение не в порыве страсти, а спокойно, утром, после многих часов раздумий — так он сказал.
Габи как-то умудрялась дышать, пытаясь не расплакаться, и всеми силами старалась продолжать работать. И когда туман не то чтобы рассеялся совсем, но расступился достаточно, чтобы она могла думать о чем-то кроме следующего шага, она отправилась в аптеку — только чтобы узнать, что ничего нельзя поделать.
Месячные запаздывали на день, но она списала это на стресс. На неделю — но такое иногда бывало. А потом она не смогла прийти на работу вовремя, потому что даже запах любимого утреннего кофе заставлял ее бросаться к раковине в приступе тошноты.
Теперь ее неизменным спутником был ужас.
Не только от факта беременности, но и оттого, кто был отцом ребенка.
Чем больше она узнавала о Зетлехане, о власти королевской семьи, тем страшнее ей становилось.
