— А, что до этого, напротив, — отвечал гусарский полковник, — капитан, командующий моим третьим эскадроном, заявил, что гонялся за человеком, схваченным двумя его солдатами. Одного из них он сначала опрокинул, а от другого скрылся и пустился бежать лесом. Обыскали все чащи, но его не нашли. Я оставил еще несколько человек, которые караулят три перекрестка, чтобы окружить облавой место, где он исчез.
— Прикажите им вернуться, полковник! Бесполезно искать этого молодца… Тем лучше, если он скажет другим, что нас видел, потому что для этого-то мы и показываемся! Есть у вас приметы этого человека?
— Да, маршал, маленький, коренастый, с рыжими волосами. На нем надет коричневый сюртук и серые чулки. Он наблюдал издали за нашими драгунами, когда мои гусары его захватили. Он, должно быть, бросил свою подзорную трубку, когда бежал. Один из солдат поднял ее: вот она. Я наказал обоих солдат, допустивших его побег.
— Отмените наказание! Он оказал нам важную услугу помимо его желания.
Ганс сделал легкое движение в своем углу. Мюрат повернул голову в его сторону, посмотрел на него и, поддаваясь какому-то внезапному побуждению, спросил:
— Знаешь ли ты, крошка, человека, о котором полковник только что говорил мне?
— Это — папа! — отвечал ребенок с оттенком гордости и нежности в голосе.
— Ты уверен?
— Ну, конечно. У него надеты серые чулки, а вот и его трубка…
Мюрат, смеясь, положил свою руку на голову ребенка.
— Видите, господа! Наш беглец известен. Не занимайтесь больше им: это приказ императора!.. Мы отправляемся завтра рано утром. Прикажите звонить пробуждение в четыре часа. Дорога назначена драгунам в Оберкирх через Аппенфейер, а для гусар, имеющих лучших лошадей, в Ахерн, где они обождут меня. Спокойной ночи!
Только что успели уйти офицеры, как в дверях показалась Берта и остановилась, пораженная зрелищем.
Мюрат стоял перед столом, водя пальцем по разложенному плану, как будто изучая глазами дорогу, по которой ему придется следовать. В двух шагах от него маленький мальчик забавлялся совершенно по-домашнему, вынимая тихонько из ножен стальное лезвие шпаги.
— Что ты делаешь здесь? — сказала она.
Краска покрыла ее щеки при звуке своего собственного голоса, прежде чем генерал и ребенок одним движением повернулись в ее сторону.
Она хотела извиниться за свою нескромность материнским чувством и сделала жест, чтобы подозвать и увести своего сына.
— Наконец — это вы?..
Этим криком радостно приветствовал ее появление Мюрат. Она сконфузилась и осталась прикованной на одном месте.
