Рудольфио снова прижался к дереву, считая удары сердца и пытаясь почувствовать, когда «главный» поравняется с его деревом, чтобы раз — и взять того в заложники. Потому как понятно, что дядька не посмеет домой сунуться без драгоценного сопляка, пусть тот ему хоть трижды осточертел. Старый хрен службу знает!
В этот момент Константин вдруг метнулся в сторону и прижал нож к жирной шее неповоротливого мальчишки.
— Ни с места, а то он пострадает!
— Ну и славно! — Люциус развернулся на голос, метя из арбалета. — Смерть как надоело мне эту свинину за собой таскать. Всё ждал, что он сам в какой-нибудь канаве шею сломает. Ещё и спасибо скажу.
Константин медлил, не ожидая подобного. Рудольфио, незамеченный, приближался к арбалетчику, сокрушаясь только об одном — что не видит, где притаился пестун. Попытаешься прижать барчука — и усатый Роже, как мамка леопарда, кинется мстить за детёныша…
Рудольфио оказался за спиной Люциуса, как раз когда тот собирался спустить палец со пускового крючка. И раз — схватил его за шиворот, два — развернул на себя, приложив кулаком в нос. Да больно! Парень полетел на землю, но, однако, не выпустил из рук арбалета, за что получил второй удар по скуле, но теперь уже сыромятным сапогом. Звери тоже иногда брыкаются.
Толстяк в руках Константина завыл, поспешно опускаясь на землю. Должно быть, мальчик пнул увальня под коленки.
— Молчите оба и останетесь живы. — Рудольфио завладел арбалетом, и Люциус добровольно передал ему остальное оружие. — Где твой дядька? — Рудольфио нежно обнял своего недавнего врага, ожидая в любой момент предательской стрелы или ножа в спину.
— Убей бог, не знаю, — заныл парень, утирая рукавом сукровицу.
— Зачем Бога утруждать, я и сам за милую душу справлюсь, — осклабился Рудольфио, слыша за кустами конский топот и человеческую речь. — Вы вызвали подмогу? Или другие охотники подоспели?
— Ни сном ни духом, сеньор! Одни мы были — все кого ты нынче видел, а больше никого. Девой Марией Апулейской клянусь!
Собачий лай превратился в визг и скулёж, и на поляну вывалился один из псарей со стрелой в спине. Он рухнул в пяти шагах от своего пленённого господина, и тут же Рудольфио и Константин, позабыв о своих обидчиках, развернулись в сторону новых врагов.
— Молодой фон Уршперг, если не ошибаюсь? Куда же вы в такую рань собрались? А я, признаться, к вам. — Вежливо приложил два пальца к бархатному берету с пряжкой в виде распятия чернобородый незнакомец, а затем поклонился Рудольфио, всё ещё направляющему на него арбалет.
