Теперь мы избегали общества людей, боясь повторения предыдущих событий. Нигде долго не задерживались, но, уверен, именно мы стали первопричиной рождения некоторых легенд, которые живы и по сей день. Других бессмертных мы не встречали. Со временем утратили вкус к жизни и потому большую часть времени проводили в тайном убежище, погружаясь в глубокий сон. Появлялись и разрушались государства, мир уже начал верить в единого бога, люди становились другими и забывали старые традиции. Единственное, что оставалось неизменным — мы. Но когда возникали ситуации, требовавшие нашей помощи, все же вмешивались, чувствуя свою обязанность использовать полученную силу во благо. И наконец, узнали, что большая часть катастроф начиналась как раз с Синего Древа и простого желания. Оно появлялось в неожиданных местах, периодичность мы так и не выявили. Но хотя бы раз в триста лет оно где-то вырастало. Не знаю, кто останавливал полное разрушение мира до нашего появления, а, может, он неоднократно и рушился раньше, но теперь это стало нашей работой. К тому же, как крепко бы мы ни спали, в какой части света бы ни находились, все одновременно чувствовали, что появилось новое Древо и даже знали, где оно выросло. А после этого приходилось только искать. Несколько катастроф мы остановили, найдя первого, загадавшего желание. Догадка, что таким образом можно решить проблему, пришла не сразу, но на проверку оказалась идеальным выходом. К сожалению, найти первого не всегда было возможно, тогда мы просто сжигали Древо, но последствия всех разрушений оставались. Например, юная девица в XIV веке загадала, чтоб жених любил ее до самой смерти. Он и любил. И умер через шесть дней от чумы, которая потом выкосила треть Европы. Девица эта, конечно, заразиться не могла. Но она конкретно так спятила и сбежала. Мы нашли ее, но уже после того, как сожгли Древо. Я могу тебе приводить и другие примеры, но суть, думаю, ты уже уловила.
Я пребывала в полной фрустрации. Картина знакомого мира теперь была совершенно новой. Войны, техногенные и природные катастрофы могли быть следствием случайно брошенной фразы! И сейчас как раз такой случай. Только бы оказалось, что та женщина — первая! Я почему-то не сомневалась, что она согласится умереть от рака, зная, что произойдет, если она откажется от своей судьбы. А если нет? Но разве захочет она остаться в мире, где никого, кроме нее и этих семерых… чудиков или богов — я пока не определилась с их названием, не останется? Какой человек вообще способен принять такое решение?
