— Пока о переезде не думаю. Не будем шокировать Хайша еще сильнее. Но ты действительно считаешь, что Илья теперь закатник? У твоего страха есть основания?
«Есть. Но он не закатник».
— Да, знаю, лишь наполовину.
«Нет. Он вообще не закатник. Илья только успел получить силу и внешность закатника, но не стал им. Ему не понравилось убивать домового, но он сейчас сам проверяет себя, потому и сделал это».
Последнюю фразу Алиса прочитала раз десять. В ней содержалась какая-то нестерпимая надежда. И уточнила:
— Тогда почему ты его так боишься?
«Пока не стал. Но может стать. Я боюсь, потому что просчитываю любые вероятности».
— Я все поняла! Все зависит от того, что мы будем делать прямо сейчас! От меня зависит, раз я главная зацепка!
Алиса задрожала. Оказалось, что для абсолютной веры в то, что все будет хорошо, ей не хватало только капли. Вот этой самой капли, которая вроде бы уже почти понятные вещи обнажила до очевидности.
— Хранитель! Я тоже тебя люблю, если это важно.
И получила ответ:
«Не важно».
Алиса пришла на ужин в квартиру Марины вместе с Ильей.
— Здравствуйте, Виктория Ивановна! Не возражаете против еще одного голодного рта?
Женщина к ней всегда относилась очень тепло. Да к Алисе все так относились. И именно потому не расстроилась наглому вторжению:
— Заходи, конечно! Илья, я рада тебя видеть, — она скептически посмотрела на его прическу. — Новый стиль? Ты какой-то совсем другой стал, на улице бы и не узнала. И скажу честно, я думала, что дочка снова соврала, и ты не придешь. Мойте руки и за стол.
Хранитель помогал, как и обещал. Алиса не могла видеть его махинаций, но замечала последствия: и мама Марины воспринимала все слишком спокойно, и Илья бесконечно поглядывал на хранителя, будто тот ему прямым текстом подсказывал, что говорить. И уже последний вопрос Ильи не прозвучал громом среди ясного неба:
— Виктория Ивановна, мы бы хотели с Мариной жить вместе. До свадьбы проверить свои отношения. У меня квартира есть, вы знаете, я очень удачно устроился по специальности в фирму, и… — он осекся, но повел взглядом от волос Алисы к маме Марины.
Вероятно, это хранитель потянулся, притом дав отмашку, что больше лучше ничего не говорить и не сказать лишнего. И Виктория Ивановна тяжело вздохнула и ответила:
— Теперь хотя бы понятно, почему ты сегодня такой зажатый. Смущаешься. Но я же не буду держать дочь на привязи, ей не пять лет. Но при одном условии: будете приходить на ужин дважды… нет, трижды в неделю! Ну и я буду иногда наведываться. Я ведь твою квартиру даже не видела.
