— Хватит с нас и десятка, — оглядывались на лес малодушные. — Десяток свеев — уже сила!
Князьки рассуждали благоразумно:
— Что в наших землях делать десяти свеям? Поверили мальцу! Где десять свеев ладью волокут, там за ними придут сотни... Не будем шуметь и метаться, не будем уподобляться глупцам, узнаем для начала, что нужно тем свеям.
Но мальчишка юграм верно сказал. Только десятеро пришлых тянули от озёр к реке свою ладью, под остов её подкладывали короткие брёвнышки, поливали те брёвнышки вонючим жиром рыб, впрягались в ремни, проклинали частые волоки.
То был свейский конунг Хадгар, всем известный именем Ручей Фиорда. И с ним конунги-побратимы, все хёвдинги[21]: Хьёрт, Кольбейн, Вальгард, Торгейр Засуха, Скегги Рыжий, Эйвинд, Олейв, Ингьяльд, Торд. Рослые все, в кольчугах и шлемах. Сами конунги, но подчинялись они Хадгару и звали его почтительно: Свет Ландии!
Ладью свою спрятали свеи в тайной старице: среди камыша поставили, камышом и укрыли. И отобрали у югров лошадей и сбрую. Грабили не особо, нечего им было с югры взять: злата-серебра ромейского те не имели, а если и было что, то припрятано далеко, не дознаться. Югорских дев беловолосых по лесам погоняли свей, да не милы они им показались — коротки, кривоноги, глаза враскос, широки лунообразны лица; любить же не могли, кусались только да пронзительно визжали.
Совсем иное — девы племени Веселинова. Высоки, величавы, белы-чисты нежнотелые. Песни их мелодичны, певучи голоса. Как на подбор девы антские!.. И молва о них далеко по морю ходила. И не один свей отважную свою голову сложил, желая чудом таким овладеть, в странах иных золота без меры отваливал за светлоокую рабыню — он покупал её, если мечом достать не мог.
Но громче всех по морю и во фиордах Ландии говорилось о Белой Лебеди. Сам Бьёрн, славный конунг, красотой её поражён был и, не стыдясь унизить красавиц свейских, на всех тингах[22] рассказывал мужам о красавице-антке. А Бьёрнов многоопытный скоп Торгрим, по всей Ландии известный чудесными рунами, о Дейне такие слова сложил, не боялся перехвалить красавицу:
Лучше мёртвым быть трижды,
чем единыжды живым,
и видеть Дейну Лебедь
тебе чужою,
и знать, что дева эта
не станет твоею.
Старый коршун-рикс в сетях
своих держал её, но сгинул.
И взлетела Лебедь высоко.
Для сокола ясного создана,
не плачет по коршуну, сына растит,
коего, не видя, девам любить можно,
помня о красе матери.
Много соколов в свейской стороне! Дальний у них полёт, и глаз зорок. Хадгар, прекрасной песнью пленённый, с конунгами за Дейной пришёл. В жёны захотел взять красавицу и к себе в Ландию увезти.
