– Ни за что не буду участвовать в этой войне, – произнес я, откладывая свиток в сторону. – Никакие деньги того не стоят. Если Кардин желает сражаться, то пусть сам и сражается, а я останусь сидеть здесь.
В спокойствии и безопасности.
С улыбкой я завернулся в одеяло и уснул.
* * *
Честно говоря, не знаю, что именно меня разбудило.
Это не были отточенные долгой практикой инстинкты или услышанный мной в ночной тишине звук, что заставил бы меня приготовиться к бою. В конце концов, я долгое время ночевал в одной комнате с Норой, а за ее храпом и слова собеседника-то не всегда можно было разобрать.
Как бы там ни было, но мой чудесный сон – конечно же, о Вайсс – оказался прерван, и я осознал, что всё еще находился в своей комнате, в которой, к слову, не имелось никаких окон, и поэтому метод определения времени по солнцу сразу же отпадал. Судя по доносившемуся из зала храпу, утро еще не наступило. К тому же Ятсухаши наверняка разбудил бы меня какой-нибудь очередной бредовой цитатой с пожеланием удачного дня. Из всей нашей команды привычку рано просыпаться имела одна лишь Пирра, но она обычно просто тихо выходила из комнаты на свою утреннюю пробежку.
Здесь же оказалось что-то совсем другое, что-то неправильное, и именно оно меня разбудило. Зевнув, я уселся, попытавшись приспособиться к царившей вокруг меня темноте. Ничего такого, что могло бы меня всполошить, я так и не обнаружил. Мебель стояла на положенном ей месте, дверь оказалась закрытой, а мои генералы вместе с армией охраняли подходы к ней. Вздохнув, я снова улегся, поправив одеяло.
Что-то тихо шлепнулось на пол позади моего дивана.
Хотя некоторые и могли бы поставить мне в укор нехватку бдительности и не слишком чуткий сон, но вот в отсутствии должной доли трусости обвинить меня было никак нельзя. И продолжавшаяся Гражданская война эту самую долю лишь увеличила. Я замер, распахнув глаза и обратившись в слух, а заодно постаравшись не выдать себя ни единым лишним движением. Иногда вещи падали по ночам, и далеко не всегда в этом оказывались виноваты монстры из-под кровати. Я легко мог себе их представить, но что-то мне подсказывало, что в этот раз меня навестили совсем не они.
(Иногда мне начинает казаться, что паранойя Жона является первым признаком пробуждения его Проявления. Так или иначе, но у него имеется просто сверхъестественная способность ощущать опасность, рожденная, скорее всего, его же невероятным желанием этой самой опасности избежать).
