«Внешне он похож на Салмана Кхана. — писала она. — И бывает очень добрым, по крайней мере ко мне. Кажется, я его очень веселю, иначе он был бы со мной таким же зазнайкой, как с другими. О богиня, почему он старше на целых десять лет?..»
Но потом Джей уехал, и детская влюблённость прошла. Зато сейчас Кхуши задумалась над тем, что по характеру Джей немного похож на Арнава. Тоже подчас был резок с окружающими, упрям и интересовался финансами. Кажется, у него даже зарождалось своё дело в Дели, поэтому он редко приезжал в Лакхнау и планировал впоследствии забрать родителей насовсем.
«Неужели мне всегда нравились такие, как мой тиран? — размышляла Кхуши. — Впрочем, это была моя единственная влюблённость до встречи с ним. И нет, такого, как Арнав, больше нет на свете».
Дальше шли заметки насчёт выпускного, который Кхуши отмечала с выступлениями, песнями и плясками. Немного про родителей и их магазин, а после уже сразу про возможную свадьбу Паяль. Сама Кхуши лишь один раз видела возможного жениха сестры, но он сразу ей чем-то не понравился, хотя на других производил благоприятное впечатление. Может, она и впрямь экстрасенс?..
Ну а дальше был один Арнав. Везде, в каждой последующей записи не обходилось без упоминания его имени. Точнее, сначала это был сноб, тиран, бессердечный зазнайка, потом АСР, и вдруг — кстати, раньше, чем можно было подумать — просто Арнав. Ну или мистер Арнав. Она писала, как волновали её его взгляды, его слова, поступки, случайные прикосновения, его запах, его… всё в нём. Чаще всего это было выражено в негативной форме, она жаловалась дневнику и закидывала тетрадку вопросами, как таких тиранов земля держит, но что-то ещё сквозило между строк. Что-то, что становилось всё более отчётливым, осязаемым из строчки в строчку.
То, как он впервые перед ней извинился, как волновался, подумав, что она попала в аварию, как он подарил ей браслеты, как они танцевали на свадебном конкурсе, разумеется, было расписано и прокомментировано с особой тщательностью. При этом Кхуши, захлёбывающаяся эмоциями, всё равно упорно пыталась убедить себя, что это ничего «такого» не значит.
Если бы бумага обладала собственным разумом и глазами — сложно даже представить, с каким скептицизмом она посмотрела бы тогда на Кхуши.
Немного повеселило то, что после страшного эмоционального излияния, наполненного отчаянием, гневом и чуть ли не ненавистью, касающегося их первой свадьбы, сразу следовало подробное и чувственное, практически дословное описание их разговора после Холи. Их первого признания.
