— Понимаю.
— В этом деле репутация очень важна.
— И это правильно.
— Так что если бы ты смог обойтись без судебного разбирательства…
— Сибилла, у меня не было всей информации. Я вовсе не собираюсь усложнять тебе жизнь.
— О. Спасибо. На самом деле ты не такой ужасный, каким хочешь казаться, да?
Настала его очередь изумляться.
— Я вовсе не пытаюсь тебя обидеть, — поспешила добавила она, — но ты можешь быть… несколько пугающим. Наверное, это потому, что ты такой крупный.
— Наверное, — согласился Ник, размышляя, а знает ли она, как мило выглядит, пытаясь оправдываться за то, что задела его чувства. — А еще я имею немалое влияние в финансовой сфере. Вы бы удивились, миссис Парминтер, если бы узнали, как устроен мир.
— Думаю, что мне стоит поторопиться с этим, — смущенно ответила она.
Он как бы невзначай намотал локон ее волос на палец и отпустил: этакое почти интимное прикосновение и в то же время не прикосновение.
— Нет, лучше не надо. Оставайся такой, какая есть.
— Слишком высокой, слишком самодостаточной и слишком толстой… — пробормотала она.
Боже! И зачем только она это сказала? Словно напрашивается на комплимент…
— Извини, сама не знаю, что болтаю. Думаю, женщины, с которыми ты встречался, никогда не комплексовали по поводу своей внешности. Красавицам ведь нечего об этом волноваться.
Сибилла сделала глубокий вдох и испытующе посмотрела на него. В разговоре повисла неловкая и ужасно длинная пауза. Ей вдруг захотелось изо всех сил закричать и убежать подальше в лес. Но вместо этого она взглянула на наручные часики.
— Ой, надо же, сколько времени! Мне пора забирать Флер. — И она заторопилась к машине, не дожидаясь его ответа.
— Знаешь что, — бросила она через плечо, — не возражаешь, если я поведу?
Прислушиваясь к его тяжелым шагам, взмокнув от волнения и стыда, она плюхнулась на водительское сиденье. Ник четко дал ей понять, что она его не интересует, а она сделала для него очевидным, что совершенно потеряла из-за него голову…
Сидя с ногами на диване, Сибилла пристально смотрела на Доджи — ручного кролика дочери. — Я совершила непоправимое, — доверительно сообщила она зверьку. — Открыла Нику Воронову все свои слабости. И возможно, дала ему ясно понять, что за последние шесть лет никто не видел моего нижнего белья, за исключением стиральной машины.
Потом спросила пискляво, словно это заговорил Доджи:
— Ну как можно быть такой дурочкой, Сиб?
— Я сказала ему, что я толстая, одинокая и отчаявшаяся… Ну кто тянул меня за язык?.. Почему я это сказала?..
