3
Тем не менее по утрам я приходил на работу в муниципалитет и под конторкой тайно раскрывал на колене ученическую тетрадь. Во мне теплилась неистребимая уверенность, что надо писать – тогда и появится написанное. У меня созрело решение: если позвонит издатель этого афериста, я отвечу. В конце-то концов, разве не лестно человеку, который в глубине души сомневается в своих творческих способностях, оказаться в поле зрения настоящего издателя и получить предложение создать реальную книгу для реальной публикации? Мир задолжал мне такую честь, такую компенсацию.
И я отвечу отказом.
Страшно только подумать, что впоследствии мне придется рассказывать немногим оставшимся друзьям, как я, Киф Кельманн, был приглашен издательством для создания книги под чужим именем и отверг как само предложение, так и гонорар, чтобы не отвлекаться от собственного творчества и закончить свой дебютный роман.
В таком настроении я готовился стать бессмертным писателем, чем-то напоминающим Мопассана, который приставил к виску револьвер, покрутил барабан и, не сумев себя убить, именно в этом увидел доказательство своего бессмертия. Моим револьвером обещал стать звонок издателя: мне позарез нужны были деньги, чтобы не потерять ощущение цели, мне требовалась публикация книги, причем любой, требовались деньги, которые дают ощущение цели; мне позарез требовался счастливый случай. Я собирался переговорить с издателем на равных, как человек, способный нажать на спусковой крючок. И в этом разговоре надеялся доказать, что готов бросить вызов самой смерти, ответив «Нет!».
Киф!
Я оторвался от тетради. Надо мной нависла Джен Бирмингем, начальница департамента по корпоративной этике и равным возможностям, грузная женщина, которая появлялась на людях то грубой, то жалкой, то нетрезвой. Чаще всего – нетрезвой. По слухам, Джен Бирмингем когда-то была необычайно хороша собой. Ее властное лицо и сейчас говорило о покоренных империях. Ярко-рубиновая помада весьма приблизительно повторяла контур ее губ. Поговаривали также, что она способна как полюбить, так и погубить. Во время нашей последней встречи она подробно расписывала одну из своих дочерей, которая отказывается с ней общаться. Но сейчас ее голос, пронзительный и слегка ломкий, свидетельствовал, что любить она сегодня не склонна.
Так ты?..
Я не нашел правильного ответа. Муниципалитет уже вынес мне последнее предупреждение о недопустимости занятий посторонними делами на рабочем месте. Правда, никто не потрудился объяснить, какими полезными для муниципалитета делами призван заниматься вахтер в безлюдном вестибюле безлюдной выставки.
