Догэн говорит, что в нашем мире есть много средств, чтобы подстегнуть лошадь, но нет практически ни одного, чтобы подстегнуть телегу. Под лошадью тут понимается наши ментальные способности, и есть множество способов их мотивации различными пряниками и кнутами. Такая мотивация связана с представлением об определённых приятных и неприятных событиях в будущем и, соответственно, она заставляет стремится к одному и избегать другого. Но ведь эти пряники и кнуты представляются в будущем. А в настоящем, здесь и сейчас, их нет. В настоящем они — лишь наши фантазии.
Для Догэна дзадзен — это способ подстегнуть телегу. Он направлен на физическую сторону, на тело. А если с телом всё правильно, то и ум подтянется. Он не отрицает, что в дзадзен имеет место быть и момент подстёгивания лошади. Но он заявляет: «Кулак должен бить кулак, а лошадь должна бить лошадь». Да, я понимаю, что это звучит как полная белиберда из мультсериала про Губку-Боба, но на самом деле это указание на конкретную практику, типа знаменитой фразы из рекламы кроссовок.
Итак, четыре позиции дзен Догэна, взятые вместе, обозначают точное положение практики дзен — здесь и сейчас. Нас не интересует будущее просветление. Нас не заботят всякие огрехи прошлого. Мы не можем действовать в прошлом или будущем. Мы можем действовать только в настоящем.
Так что, занимаясь дзадзен, нужно уделять внимание только дзадзен, а не тому, к чему это приведёт или чего тебе это стоило. Даже мысли о том, правильно ли ты что-то делаешь, не имеют смысла. Если сгорбился — распрямись. Если задумался о чём-то, поплыл куда-то — вернись в настоящее. Повторяй это снова и снова, и скоро привыкнешь. Если никак не привыкается — тоже не беда. Просто продолжай продолжать. Постепенно это будет всё проще и проще. А потом и понравится. И ты будешь заниматься этим потому, что тебе этого хочется. Но чтобы такое произошло, нужно начать — прямо здесь и сейчас.
Глава 5.
Самостоятельный дзадзен
Вот, что особенно приятно в этой моей поездке в Огайо, так это то, что здесь я не учитель дзен, а басист панк-рок-группы. Я просто тусуюсь со старыми харкорщиками. Кто-то из них знает, что я написал книжку, но большинству до этого нет дела. Моя книжка для них — как ещё одна клёвая татуха или запись чьего-нибудь сольного проекта. Мы хорошо относимся к творчеству друг друга. Честно говоря, до этой поездки я и не подозревал, насколько хорошо мы относимся к творчеству друг друга. И мы все также хорошо знаем, каково это — делать что-то, что никому, кроме тебя, в принципе не интересно. Так что, мы не особо восхищаемся тем, что кто-то сделал то, что так или иначе делают все.
