Водитель «Фольксвагена», выматерившись себе под нос, выскочил из машины и бросился к перилам, на ходу выуживая из кармана мобильник. Досада брала – что же он не сориентировался сразу, какого лешего медлил и хлопал глазами. Такое бы видео можно было снять – баба кончает с собой прямо в центре города, средь бела дня. Да еще как пафосно – мост, «Харлей», все дела. Журналюги с руками бы оторвали, никаких денег не пожалели. А теперь если что и успеешь запечатлеть, так только бултыхающийся под мостом трупак.
Водитель, однако, на всякий случай щелкнул и остывающий у парапета мотоцикл, и валяющийся рядом сброшенный шлем. Затем подскочил к перилам, навалился животом на остывший за ночь гладкий мрамор и посмотрел вниз, готовясь увидеть в воде безжизненно обмякшее женское тело. Но, к своему удивлению, ничего подобного не увидел. Самоубийственная баба определенно была жива, да еще и, похоже, отлично себя чувствовала – быстро приближалась к берегу, рассекая речную воду широкими мужскими гребками. Руки, обтянутые черным, блестящим от влаги материалом, так и мелькали в уже продернутом первыми солнечными лучами утреннем воздухе. Внизу, под мостом, бабу, как оказалось, ждали, видимо, такие же отмороженные. Незадачливый стихийный папарацци видел, как она подплыла к берегу и какой-то бородач в черной кожаной жилетке тут же подскочил, протянул лапищу и помог женщине забраться на ведущие к воде широкие каменные ступени. Она вышла на сушу, повела плечами, мотнула головой, стряхивая с волос воду – брызги, заискрившись разноцветными огоньками, полетели в разные стороны. Черный гидрокостюм – только теперь водитель сообразил, что это было на ней надето, – облепил ее, демонстрируя все изгибы крепкого мускулистого тела. Над узким воротом показался край какой-то замысловатой татуировки.
Дежурившая под мостом чокнутая компашка обступила прыгунью – кто хлопал по плечу, кто горячо говорил что-то. Женщина же отвечала то одному, то другому, а сама улыбалась – так широко, лихо и заразительно, что водителю на секунду и самому захотелось плюнуть на все и сигануть с моста, раз уж это дает впоследствии такой кайф.
Он встряхнулся, как собака, отгоняя дурацкие мысли, на всякий случай все-таки сделал несколько снимков отвязной бабы и ее приятелей, а затем развернулся и побрел к машине, бормоча себе под нос:
– Вот же долбанутые… Экстремалы, мать твою так!
* * *
– Это было круто! Отличный прыжок, очень техничный, – распинался белобрысый парень с «тоннелем» в левом ухе.
