— Жаль, что я не прибил тебя в прошлый раз: сейчас имел бы меньше проблем ровно на одну ушастую морду…
— Заткнись! — все-таки не выдержав, прошипел Берралис.
— Отчего же? — мило улыбнулась Белка. — Правда глаза колет? Порадовался, что о твоих ночных похождениях не узнал Таррэн? Осмелел, наглости набрался, а помнится, тогда ты умолял меня на коленях…
Темный эльф скрипнул зубами, но она сделала вид, что не услышала.
— Так скажи-ка мне, родной: а не для того ли твой отец приволок сюда почти весь свой дом, чтобы ты мог почувствовать себя более уверенно? Да еще игрушки колючие на меня наставил? Думаешь, они помогут?
— Довольно, — сухо велел Брегарис.
— Какой суровый мужчина! — Белка, словно не услышав, картинно всплеснула руками. — Знаешь ли, ушастый, мне отчего-то вдруг стало казаться, что за смутой в совете стоишь именно ты. Полагаю, без поддержки одного из сильнейших старших домов ни один из них не решился бы выступить против Л’аэртэ. Чем ты их сманил? Изменением? Пообещал каждого обеспечить неутомимой постельной игрушкой? Покорными рабынями, от которых будут рождаться исключительно маленькие эльфики? А?
— Много чем, — раздался еще один голос, и рядом с хранителем встали трое темных эльфов.
— Ого! Какая встреча! — фальшиво изумилась Гончая при виде новых действующих лиц. — Тиль, ты только глянь! Ллер Эналле илле Этаррас, ллер Гиарас илле Таррис и ллер Инару илле Хатарин! Потрясающе! Из десяти ваших домов сразу три представителя старших и двое младших имеют на тебя зуб! А я-то все голову ломаю, отчего у нас был такой настойчивый хвост! И каким образом эти два бездаря-мага, которым следовало уши обрубить[5] еще во младенчестве, вдруг набрали так много остроухих последователей, готовых скинуть с трона нынешнего владыку, чтобы посадить на него… Да, наверное, вон того недоумка с излишне активным… гм… самомнением.
— Шас-са, Гончая! — прошипел Берралис, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться. — Придержи свой язык, иначе твои друзья умрут прямо здесь!
Белка даже не дрогнула и не стала оборачиваться, чтобы увидеть шестерых смертных, которые медленно опустились на колени, судорожно хватаясь за горло и тщетно пытаясь избавиться от сжимающейся на нем невидимой удавки.
— Отпусти их, — недобро улыбнулась она, показав ровные, белые, подозрительно заострившиеся зубы. — Опусти, слизняк, или я вскрою тебе глотку быстрее, чем ты успеешь моргнуть. Имей в виду: если кто-то из них сейчас умрет, вы меня не получите, ясно? И вся ваша затея с изменением рухнет прямо тут, у вас на глазах. Брегарис, останови своего дурака-сыночка, пока я не испортил вам все планы.
