Безумный лес | страница 12
Чтобы отвлечься от мыслей, сверливших мозг и нагонявших тоску, дядя Тоне наполнил свою кружку. Мне вдруг, сам не знаю почему, стало смешно. Я улыбнулся. Пиво, наверно, было холодное. Над кружкой поднялась шапка пены. Дядя Тоне поднес кружку к губам и осушил ее одним духом. Тыльной стороной ладони вытер спутанные усы. Освежившись, очнулся от своих дум и вернулся к действительности. Мысли его вновь обратились к трактиру. Он заметил меня и только тогда вспомнил, о чем это мы с ним толковали. Спокойно спросил:
— Да, насчет еды. Где же, ты похвалялся, тебя будут кормить?
— Не беспокойтесь, дядюшка. Там посмотрим. Как-нибудь перебьюсь.
В голосе моем прозвучали вкрадчивые нотки. Это было непростительной ошибкой. Дядя решил, что я пытаюсь его одурачить и посмеяться над ним. Он подскочил, словно ему насыпали соли на рану, и заорал:
— Как это «посмотрим»? Болван! Бродяга! Небось собираешься каждый день околачиваться возле моей кухни, пока не удастся что-нибудь стащить. Знаем вас, голодранцев! Убирайся вон! Вон, пока я не…
Нигрита оборвала песню. Вастя перестала смахивать пыль. Дала понять взглядом, чтобы я уходил. Я понял этот взгляд. Но не ушел. Я упорно надеялся услышать от дяди что-нибудь еще. Что-нибудь человеческое. Напрасные надежды. Дядя орал как сумасшедший:
— Ты что, оглох? Убирайся вон! Вон, пока я не…
Его глаза ожили. Заблестели. В них сверкнули искры. Вспыхнул огонь. Я сделал над собой усилие. Собрав всю свою волю, стряхнул оцепенение. Двинулся к выходу. Уже на пороге обернулся, и черт меня дернул поблагодарить дядю такими словами:
— Спасибо, дорогой дядюшка. Буду молить бога, чтобы он послал вам больше удачи, чем до сих пор.
Не успел я и рта закрыть, как кружка, которую дядя держал в руке, со свистом пролетела мимо моего уха и трахнулась о камни мостовой. Совсем немного, и она угодила бы мне в голову. Я улыбнулся, подумав: ну и везет! Еще чуть-чуть, и красоваться бы мне с проломленным черепом. Только этого не хватало: щеголять с повязкой на голове, чтобы все показывали на меня пальцем.
Радуясь тому, как дешево отделался, я крепко обругал дядю и пустился наутек. Дядя ринулся за мной следом и с порога трактира провожал меня криками:
— Чтоб тебе сдохнуть!
Улица была по-прежнему пустынна. Я не счел нужным останавливаться, оборачиваться и отвечать ему. Прихрамывая, побрел по направлению к городскому саду — отдохнуть в тени на скамейке.
О читатель! Как жаль, что ты не знаешь города на реке Веде, который я пытаюсь теперь изобразить! И больше всего жаль, что ты не знал его в те годы, когда там погибала моя молодость. Ты бы никогда не смог забыть его, как не забыл его я.