– Что? – поморщился котик, стыдливо воротя взгляд. – Между прочим, я ради вас старался… и перестарался.
***
– Две черепно-мозговые травмы, две гематомы в скуловой области и одно отравление, – диктовал врач медбрату, осматривая поочерёдно пациентов. «Скорая помощь» работала профессионально – провела осмотр, померила давление и пульс, дала по успокоительной пилюле.
– Диплом обмывали и подрались? – спросил доктор у экспериментаторов. Без эмоций, как всегда интересуются врачи.
Аборигены Тибета строят себе дома, разбирая Гималаи на стройматериал. А молодёжь Москвы погружает в проблемы не только себя, но и взрослых. Так было и есть. И, разумеется, будет. До тех пор, пока молодёжь не повзрослеет, дабы окунать в проблемы младшее поколение.
– Типа того, – неохотно проворчали парни, отвечая доктору.
– Ну-ка, дорогой, – врач взболтал порошок и ловко залил его в пасть коту. Тот нахохлился и открыл негодующую пасть.
– Тссс! – отчаянно зашептали ему пациенты, косясь на бригаду «Скорой». – Ток попробуй вякнуть, сукин сын!
– Ик! – булькнул котик. – Ик! – на пол излилась пищевая струйка из брюха, проще говоря, котик рыгнул.
– Отлично! – врач подцепил ложечкой вязкую блевотинку и шмякнул её в пакетик. – Скоро узнаем, чем ты траванулся, дорогой кот!.. Фуу, ну и завоняло, – доктор махнул перед чувствительным носом перчаткой.
Счастье – субъективное состояние, а несчастье – объективное. Реже – наоборот.
– Кошак, ты чё, блин, жрал возбудитель!? – озвучил Леонтий Волков всеобщий вопрос, наплевав на шифровки перед врачами.
– Дэтсл, – застенчиво ответил зверь, показав чутошное расстояние между когтями. – Заодно я им помылся, побрился, занюхался и даже хотел ширнуться… не успел, заколбасило!..
– Настоящий учёный, – уважительно отозвался Миша Зайцев.
– Значит, сдохнет! – глубокомысленно изрекли громилы. – Наверняка!
– Чё? – изумился дымчатый котик.
Доктор и его медбрат очень круглыми глазами смотрели на диалог.
– Надышались здесь ядовитыми парами… – процедил доктор.
– Как ни прискорбно признавать, но я вынужден констатировать, что наш эксперимент на грани катастрофы, – уныло сказал Миша Зайцев.
– Опыт в полной заднице, – не менее уныло дополнил Леонтий Волков.
Сводные братья находились в лабораторной спальне, грустными глазами параномируя по комнате. Помещение имело вид пристанища бомжей: постели разбросаны скомканными тряпками, валялись опорожнённые флаконы, пробки и ипун-трава, пол – в мутных пятнах, на столе – «химический» бардак, на подоконнике – криво перевёрнутый ноутбук, на гардине висят белые халаты, бадья с конской мочой – пуста. Последствия визитов онанистов и фестиваля кота.
