Глюк в автобусе нисколько не напряг Митю, но изрядно удивил.
– Ишь ты… Многожественная трупоперевозка, – восхищённо присвистнул он, и подгрёб к кабине, стукнул в фотку.
– Ну? – сверху глянул шофёр, мужичонка лет сорока, с честным лицом работяги.
– Скок трупов у тя салон вмещает? – просто спросил Митя.
– Чё?! – не въехал водила.
– Придумка класс! – подмигнул Митя. – Едешь как автобус, а в реале везешь трупачков!.. Надо свому руководству подать идею.
Шофер лишь покрутил пальцем у виска вслед уходящему пассажиру.
– Я тебе нравлюсь? – капризно произнесла восьмидесятилетняя покойница, лежащая на каталке. Она улыбнулась мертвенными губками и «ласкательным движением» сбросила с себя саван, оставшись совсем голой. Синее, чуть подгнившее тело, совсем не маняще колыхалось.
Если бы Бог не придумал смерть – то жизнь потеряла бы логику. Интерпретация наоборот – это вопреки здравому смыслу, а психи вне темы, елико живут в другом мире. Работник морга – это нечто среднее между здравым смыслом и психом. Нормальные люди там не работают, но и ненормальных здесь не держат.
– Оденься! – строго сказал Митя покойнице, поправляя саван. – Никакой труп не должен оживать и шевелиться. Не положено!
– Что за посыл!? – ехидно рассмеялась старушка. – Моё тело – женское, а мужчина всегда хочет женское тело!
– Меня премии лишат за разговоры с трупами, – санитар покривил своё простодушное лицо. – Замолкни, старая! – впрочем, злости в голосе не звучало.
Диалог происходил в коридоре морга, перед большой светло-серой (явно стальной) дверью. Митя, не обращая более внимания на «клиентку», – вставил ключ в замок, повернул и потянул на себя ручку. Дверь со скрипом открылась, дав клуб морозного пара. На полках холодильника сидело с десяток покойников, мужчин и женщин преклонного возраста.
– Привет, Митрич! – донёсся нестройный возглас.
– Слухай, а мона температуру чуток поднять?
– Принеси одеялко, жёстковато как-то!
– Мне сосед не нравится, воняет сильно!
– А меня Пал Василич вскроет? У него таки нежные персты!
– Привезите мово мужа!
Покойники вразнобой кричали просьбы и пожелания. Митя терпеливо слушал. Наконец, он поднял руку и гул смолк.
– Спокуха! – вдумчиво произнёс санитар. – Щаз схожу, помою руки и все ваши просьбы перепишу. И единым прошением передам заведующему. Лады?
Резко пахнуло конской мочой.Санитар вспотел, икнул и пукнул… похлопал непонимающими глазками. Никто ему не ответил. Трупы мирно лежали на стеллажах, старушка на каталке коротко рассмеялась:
