– Это правда. Он понимал бедственное положение заключенных. Без сомнений, они вздыхали в последний раз перед смертью, глядя на Венецию. Я не люблю думать о том, что их уводили в темные, сырые подвалы Дворца дожей, и они больше никогда не видели Венецию.
Джинджер внимательно смотрела на него.
– Байрон умел любить и сочувствовать. Благодаря ему я стала лучше понимать людей. Вам надо работать в монастыре с туристами. Призвание вашего брата очевидно. А чем занимаетесь вы помимо семейного бизнеса, когда не заставляете меня дрожать от страха?
Он покосился на нее:
– Страх?
Она тихо рассмеялась:
– Это из-за вашего голоса. Слушая вас, я вспоминаю тех несчастных, живших в пятнадцатом веке, у которых не было надежды.
– Спасибо за объяснение. А то я забеспокоился, – произнес он глубоким, чувственным голосом. – За ужином я расскажу вам, чем я занимаюсь. Теперь я отвечаю за семейную компанию, и, честно говоря, я в ужасе.
Джинджер отвела взгляд. Она не понимала, то ли Витторио шутит, то ли говорит серьезно. Одно она знала наверняка: он был самым привлекательным и таинственным мужчиной, которого она встречала.
Внезапно ей стало совестно. Пока Брюс умирал, она не испытывала ни к кому таких чувств, которые испытывает сейчас к Витторио.
Возможно, в какой-то момент она проснется и поймет, что ей снился сон. Но при мысли о том, что Витторио – ее фантазия, она запаниковала.
Витторио заранее зарезервировал столик в ресторане. С террасы открывался вид на лагуну, усеянную башнями. Как только он помог Джинджер расположиться за столиком, пришел официант, чтобы разлить вино и принять заказ.
После его ухода Витторио заметил, как сосредоточенно смотрят на Дворец дожей необыкновенные серые глаза Джинджер.
Он знал, что все мужчины в ресторане, молодые и старые, пялятся на Джинджер и завидуют ему. Она была очень красивой женщиной.
Многие годы Витторио встречался с красотками, в основном благодаря бизнесу и путешествиям. Он всегда считал: рано или поздно он женится, когда поймет, что безумно влюбился.
Его семья ожидала его свадьбы с Паолой в ближайшее время. Его мать снова заговорила об этом после похорон и требовала, чтобы Витторио скорее решил этот вопрос. Сейчас он сожалел о том, что сказал Паоле после аварии, будто позаботится о ней.
Он заявил ей об этом, чтобы утешить ее, пока они ждали приезда машины скорой помощи. Он не подозревал, что она воспримет его слова так серьезно. Требование матери рассердило Витторио, и поэтому он доверился Гаспару. Его брат знал, что он не любит Паолу, и сообщил об этом их матери.
