Двин отошел к окну. С утра небо затянуло низкими серыми тучами, моросил мелкий противный дождик. Мой друг некоторое время вглядывался в унылую хмарь за стеклом, а потом горько сказал:
– Как же быстро ему удалось перетянуть тебя на свою сторону, Тиа. Подумать только, ведь всего несколько месяцев назад ты ненавидела его! А теперь с восторгом ловишь каждое его слово.
– Вовсе нет, – запротестовала я. – Помолвка не означает, что я стала покорной игрушкой в руках Марка.
– Ты оправдываешь его, Тиа. Не желаешь слышать ничего порочащего его. Что он с тобой сделал? Спас от Андерса? Я узнал о том, что с ним произошло. И теперь ты в благодарность готова отдать Грену себя? Свое тело, свою душу? Это цена твоей любви?
– Замолчи! – выкрикнула я и вскочила на ноги. – Ты забываешься, Двин! Не знаю, с какими женщинами ты общался в то время, пока я была в заключении, но со мной так разговаривать я не позволю.
– А что я должен думать, Тиа? Раньше ты и слышать не желала о Марке Грене. При редких встречах непременно обменивалась с ним колкостями, высмеивала его. А теперь ты собираешься за него замуж, живешь в его доме, спишь с ним, наконец! У меня есть только одно объяснение – он купил тебя, вытащив из лагеря.
Мои руки сами собою сжались в кулаки.
– Все не так, Двин. Марк давно нравился мне. Я даже была влюблена в него. Ты ведь знаешь эту историю.
– О том, как он пришел просить твоей руки, а твой отец выгнал его из дома? Конечно, знаю, ведь господин Торн частенько с удовольствием ее рассказывал. Тогда многие потешались над самоуверенным юнцом. Вот только я что-то не слышал о том, чтобы ты любила Марка Грена.
Я закусила губу. Значит, пока я сидела взаперти, строя планы побега, и отец подыскивал мне подходящего жениха, Марк вынужден был выслушивать насмешки по вине моего отца. Неудивительно, что в его жизни появилась та самая девица, с которой я его и увидала.
О своем же первом пылком чувстве я не рассказывала ни Двину, ни Лилиане. Мне было стыдно. Я полагала себя обманутой и брошенной. Думала, что была для Грена лишь легкой победой, одной из многих. И лишь годы спустя поняла, что ощущения Марка были сходны с моими. Вероятно, он тоже осознал, что я невиновна в произошедшем, но время для поиска примирения уже было упущено. Слишком уж успели мы досадить друг другу, став врагами и в действительности.
– Я была в него влюблена в юности, – тихо сказала я. – Думала, что все прошло и забылось, но нет. Двин, я живу с Марком не потому, что он вынуждает меня, а потому, что сама этого хочу. Если бы отец не вмешался, то я уже десять лет как была бы госпожой Грен. И мне очень жаль, что он так поступил с Марком.
