– Хочет встретиться, – сообщила я Марку.
– Одна ты не пойдешь, – решительно заявил он. – Не думаю, что тебе грозит опасность, но перестраховаться не мешает.
– Ты предлагаешь заявиться на свидание вдвоем? – удивилась я. – Весьма оригинально, прежде мне не доводилось о таком слышать. Новая столичная мода? Я так сильно отстала от жизни?
– Не паясничай, – рассердился Марк. – Согласен, Гарт выглядит безобидным идиотом – нуждающимся в деньгах идиотом. Но я не могу поручиться, что он не опасен.
– Гарт нуждается в деньгах? – удивилась я.
Ответил мне Марк лишь несколько минут спустя, поскольку к нам подошла пожилая супружеская пара с длинными цветистыми поздравлениями и пожеланиями. И пока они не закончили свои речи, я изнывала от нетерпения. Ведь Гарт был, насколько я знала, довольно обеспеченным человеком. Перед заключением помолвки я наводила о нем справки и осталась весьма довольна его банковским счетом – содержать будущего супруга мне не хотелось.
– Гарт разорен, – наконец сказал Марк. – Разумеется, он тщательно это скрывает. Но его отец умудрился проиграть все семейное состояние за каких-то два-три месяца. Свадьба с Лилианой Дирк – последний шанс удержаться на плаву. Иначе вся семья Гарта рискует остаться без крыши над головой.
– Тогда я не удивлюсь, если он захочет вернуть меня. Все-таки денег у меня больше, чем у Лилианы.
– Даже Гарт не может быть настолько глуп, чтобы пытаться отбить мою невесту, – на редкость самоуверенно заявил Марк.
Возразить ему я не успела, поскольку дядюшка Вильгельм соизволил выбрать именно этот момент, чтобы поздравить любимую племянницу.
– Дражайшая моя Тиали! – бодро провозгласил он. – Позволь же твоему любящему дядюшке облобызать твои белоснежные длани!
Марк едва слышно фыркнул, а я прикусила губу. Все ясно – Вильгельм слишком увлекся "дегустацией напитков благородных", как сам он имел обыкновение называть обычное винопитие. Дядюшка слыл в нашем семействе чудаком и затворником. Сидел он безвылазно в родном имении и занимался любимым делом – изучал литературу прошлого и позапрошлого веков, причем предпочтение отдавал малоизвестным и давно позабытым поэтам. Захмелев, Вильгельм начинал изъясняться "высоким штилем", над чем, помниться, мой отец иной раз подшучивал. Дядюшка давно превратился в этакую семейную легенду, так что я, будучи почти с ним незнакомой, тем не менее была прекрасно наслышана о его чудачествах.
– Я слышал, вы перебираетесь в столицу? – спросил Марк. – Следовательно, сможете видеться с Тиа чаще, чем прежде.
