– Все оказалось сложнее, чем мы предполагали, – твердо сказала я. – И Двин предлагал вытащить меня на свободу.
Марк скривился.
– Предлагал, но не делал. Хотя мог бы передать мне прошение. Достойное поведение, внушающее уважение, ничего не скажешь.
– Марк, – попросила я. – Давай сейчас не будем о Двине, хорошо? Я прислушаюсь к тебе и не буду ничего ему сообщать о себе, но не заставляй меня сомневаться в единственном друге.
– Ладно, – согласился со вздохом Марк. – Пока не буду. Но к этому разговору мы еще вернемся.
Он позвал все ту же молчаливую горничную, и она убрала со стола посуду. Разговор о Двине оставил после себя тягостное впечатление, да и воспоминания об Агате тоже не способствовали хорошему настроению. Должно быть, Марк уловил мое состояние – он вообще на редкость хорошо меня понимал – и решил помочь мне забыть дурные мысли. Ничем иным объяснить его поведение я бы не смогла. Он подошел ко мне, поднял из кресла, в которое я забралась с ногами и поцеловал. Распахнул полы моего халата и принялся гладить грудь и живот.
– Пойдем в спальню, – предложила я.
Но он покачал головой.
– Нет, Тиа. Мне давно уже не дает покоя один вопрос.
– Какой же?
– Помнишь, ты спросила, похожа ли на женщину, способную отдаться мужчине прямо на столе? Так вот, я собираюсь проверить это опытным путем.
И не успела я возмутиться, как он подхватил меня на руки и усадил на стол. Халат соскользнул, оставляя меня обнаженной. Марк прижался губами к моей груди, лаская ее языком, в то время как его ладонь скользнула мне между ног. И вскоре мне было уже безразлично – стол, кровать или пол. Я хотела мужчину, что так упоенно меня ласкал.
В халате обедала только я, как недужная, а вот на Марке было, на мой взгляд, слишком много одежды. Абсолютно ненужной и лишней сейчас одежды. Заставив его чуть отстраниться, я принялась расстегивать рубашку, отмечая поцелуем каждый обнажившийся участок кожи. Когда я дошла до живота, Марк заметно напрягся. Я слегка пощекотала языком ямку пупка, а затем скользнула губами вниз, к краю брюк.
– Я сам, – хрипло выдохнул он и мгновенно избавился от остальной одежды.
На этом прелюдия оказалась законченной, поскольку мы оба были уже достаточно разгорячены. Он вошел в меня одним сильным толчком, а я скрестила ноги у него за спиной, схватилась за его плечи, закрыла глаза и запрокинула голову. Марк крепко держал меня за талию и сначала осыпал поцелуями мою шею, но вскоре толчки убыстрились, поцелуи прекратились и только пальцы его сжимались в такт, впиваясь в кожу. А когда мы хрипло вскрикнули в унисон, я прильнула к нему, не выпуская из объятий, и уронила голову ему на плечо.
