Примерно через десять минут из грузового лифта вышли двое мужчин с картиной в деревянном ящике. Люси придерживала для них дверь служебного входа.
– Куда нести? – спросил старший из мужчин.
– В галерею, – ответила Люси. Там хранилась большая часть картин. – Но до вашего ухода я хочу посмотреть, что вы принесли. Я ничего не покупала. Вероятно, возникла ошибка, и, если это так, я хочу, чтобы вы забрали картину с собой.
Они поставили коробку на пол галереи, и один из курьеров достал из кармана лист бумаги.
– Вы мисс Люсиль Кэмпбелл, да?
– Это я, – озадаченно ответила она. Если бы они привезли картину с выставки, в накладной квитанции указали бы имя Элис.
– Тогда это для вас.
Мужчина постарше разломал коробку и осторожно вынул картину. Люси сразу ее вспомнила. Это был один из экспонатов для аукциона. Картина Нью-Йорка, полностью выложенная из сердечек. Картина ей понравилась, но она ее не покупала.
В одно мгновение на нее нахлынули воспоминания. Экскурсия по музею с Оливером, ранний отъезд с гала-вечеринки, занятия любовью и зачатие близнецов в саду на крыше. Она поняла, откуда взялась эта картина. Оливер купил ее для нее тем вечером, прежде чем они ушли, и картину только что привезли.
– Поставьте ее там, – сказала она, указывая на стену.
Мужчины кивнули, потом забрали коробку и упаковочные материалы и пошли к входной двери. Люси посмотрела им вслед, а потом озадаченно уставилась на картину.
Что ей теперь делать с этим полотном?
Отчасти она так злилась на Оливера, что хотела сжечь картину. Ей не нужны напоминания о той ночи в виде картины на стене, которая будет говорить ей обо всем, что она потеряла. Но, уничтожив картину, она оскорбит художника. Это не имеет никакого отношения к ситуации с Оливером, и Люси слишком любила искусство, чтобы так поступить. Кроме того, она не знала, сколько он заплатил за картину. Учитывая то, что она отказалась от материальной поддержки для ребенка, ей, возможно, придется продать эту картину, чтобы прокормить своих близнецов. В отличие от всего остального в квартире эта картина принадлежит только ей. Но романтический подарок Оливера пришел слишком поздно.
При мысли об этом у нее задрожали ноги. Люси присела на холодный мраморный пол галереи и стала разглядывать картину. Она в самом деле ей нравилась. При любых других обстоятельствах она была бы в восторге от того, что владеет ей. Но сейчас картина играла роль болезненного напоминания об Оливере.
