Плечи Сантьяго закаменели. Это все в прошлом. Начиная с сегодняшнего дня он будет относиться к Бэлль, матери своего ребенка, с заботой и уважением. И когда она поймет это, то не станет отказываться от его предложения выйти за него замуж.
Солнце уже садилось за горизонт, когда он услышал, как открылись раздвижные двери, и Бэлль вошла на террасу. Обернувшись, он посмотрел на нее. И был ослеплен.
Он никогда не видел такой необузданной, первозданной красоты. Ее темные волосы струились по плечам, алое платье выгодно подчеркивало ее фигуру, большие карие глаза сверкали под трепещущими пушистыми ресницами.
– Ты прекрасна, – выдохнул он, протягивая ей бокал. – Ярче, чем звезды.
Ему хотелось поцеловать ее. Он хотел взять ее на руки и, как пещерный человек, отнести в постель, сорвать с нее платье и заниматься с нею любовью до тех пор, пока она не начнет трепетать, хрипло выкрикивая его имя.
– Я не могу пить шампанское. – Она с сожалением посмотрела на бокал.
– Это лимонад.
– Лимонад? – Взяв бокал, она неуверенно улыбнулась ему. – Не думала, что ты пьешь что-нибудь, кроме черного кофе и, пожалуй, виски.
– Мы празднуем.
– Да? – Бэлль нахмурилась. – Мне кажется, я догадываюсь, почему ты вдруг стал так добр ко мне.
– Потому что я знаю, что был не прав, – тихо сказал он. – И я прошу у тебя прощения.
Сантьяго подумал, что она не имеет ни малейшего понятия, как много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз просил у кого-то прощения. Годы? Десятилетия?
– Просишь прощения? – изумилась она. – За что?
– Ты действительно считала, что не можешь забеременеть.
Выражение ее лица изменилось.
– Почему же сейчас ты мне веришь?
– Доктор Хилл рассказала мне о твоей операции.
– Она не имела права, это медицинская тайна! – напряглась Бэлль. – И вообще, это мое дело.
– Уже нет. Все, что касается тебя и нашего ребенка, теперь и мое дело тоже.
Подойдя ближе, он не смог оторвать взгляда от ее алых губ. Взгляд его переместился ниже, к изящной ключице и полной груди, обтянутой красным платьем. Ему хотелось схватить ее, усадить на обеденный стол и овладеть ею прямо здесь. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть контроль над своими эмоциями.
– Присоединишься ко мне?
Повернувшись к большому столу, он указал ей на серебряные блюда, накрытые крышками.
– Что там? – с сомнением спросила она.
– Ужин.
Улыбнувшись, он снял крышку с первого блюда, и Бэлль привстала на цыпочки, чтобы заглянуть Сантьяго через плечо. Когда она увидела, что там, то не смогла сдержать искреннего смеха.
