– Селена…
– Я люблю тебя. И об этом тоже мне не хотелось говорить сейчас. Я думала, все будет по-другому, но… Нокс, я люблю тебя. Знаю, я всегда говорила, что не хочу мужа и детей, но с тобой я бы хотела иметь семью. Если у нас будет ребенок, тогда я смогу быть матерью и женой. Я хочу этого.
Селена распрямила плечи, понимая, что прямо сейчас берет ответственность за своего малыша.
– Я… я хочу этого ребенка.
Нокс смотрел на нее, и его взгляд оставался непроницаемым.
– Тогда тебе придется растить его в одиночку.
Ей казалось, что в нее выстрелили пушечным ядром, которое целиком опустошило ее. И не осталось вообще ничего.
Сердце разрывалось на части от боли, и эта боль поднималась к ее горлу, сжимая его с такой силой, что она не могла дышать.
– Ты не хочешь этого?
– Я не могу.
Она по-настоящему жалела Нокса за ту потерю, которую ему довелось пережить. Но сейчас речь шла об их ребенке, который лишался шанса иметь отца.
А ведь ей казалось…
Селена понятия не имела, как могла так ошибиться в нем.
Нокс был единственным человеком, кому она доверяла безоговорочно.
Она словно переживала кошмар наяву.
Но Селена страдала не только из-за того, что теряла мужчину, которого любила, и будущее, которое рисовало ее воображение, пока Нокс не зашел в их номер.
Нет, она теряла своего лучшего друга.
И обрекала собственного ребенка на страдания.
– Значит, ты не хочешь снова быть отцом. – Селену волнами захлестывали горечь, ужас, печаль… Ей казалось, что она снова с Ноксом в реке, но только на этот раз он не держит ее, а топит. – И ты не хочешь быть со мной.
– Селена, я ведь говорил тебе. У меня все это было, но я лишился всего и не могу еще раз проходить через подобные вещи. В этом чертовом мире для меня не осталось никакой тайны. Селена, я знаю, каково это хоронить собственное дитя. Я не смогу… Я никогда не смогу полюбить другого ребенка так, как любил Элли. Никогда.
А ведь она доверяла ему.
Селена не могла думать ни о чем другом, чувствуя, как его слова разбивают ее на мелкие осколки.
В юности она считала, что нет ничего ужаснее, чем подвергнуться ударам мужских кулаков. Отец пинал ее и бил, пока она лежала на полу.
Но то, что Селена переживала сейчас, казалось ей намного ужасней. Ее потеря была настолько глубокой, что она с трудом могла постигнуть ее.
И боль, раздирающая ее изнутри, казалась невыносимой и бесконечной.
Селена прижала ладонь к животу и мрачно посмотрела на Нокса.
– Тогда уходи, – выдавила она. – Убирайся. Потому что я не хочу, чтобы мой ребенок переживал твое безразличие. Нокс, я не собираюсь повторять ошибки своей матери. И не хочу, чтобы рядом со мной был мужчина, которому нет дела ни до меня, ни до моего ребенка.
