Но, с другой стороны, не существовало никаких учебников о том, как справиться с потерей, которую он пережил. Хотя нет. В магазинах на полках лежали тонны такой литературы. Но Нокс не видел смысла покупать подобные книги. Когда Элинор заболела, он не желал готовиться к потере, в неизбежность которой все еще не хотел верить.
А потом…
Он оказался в полном дерьме и не видел смысла пытаться понять, как пережить трагедию как-нибудь поизящней. Дерьмо есть дерьмо. Его невозможно приукрасить.
Все, что ему оставалось, – это делать шаг за шагом и проживать свою боль.
Но он проходил через эту пустыню в одиночку, что только отдалило его от Кассандры. Нокс не знал, как делиться своей горечью с другим человеком. Да и не хотел.
Он не знал, как утешить мать своего покойного ребенка, сказать ей, что все будет хорошо, что хоть что-нибудь будет хорошо.
И теперь, когда Селена заговорила о своем желании примириться с Уиллом, ее слова не нашли отклика в его душе. Нокс не хотел разговаривать с Кассандрой. Вот почему они развелись.
– Развод – тяжелое дело. – В ее голосе вдруг прозвучала мягкость, которая обычно появлялась, когда люди пытались избежать болезненной темы. – Мои отношения с Уиллом не такие, как у тебя с Кассандрой. И наш развод тоже не такой. Мы с Уиллом были женаты всего один год. Мы были молоды, эгоистичны и глупы. А вы с Кассандрой… Вы построили совместную жизнь. А потом лишились ее. Вы прошли через ад. Так что тут все по-другому, и не думай, что я сейчас подталкиваю тебя к тому, чтобы ты позвонил ей как-нибудь или что-то в этом роде.
– Я и не думал.
– Немного думал. Или брал на себя вину за то, что случилось, но это несправедливо. Ты заслуживаешь лучшего.
В ее словах было столько наивной искренности, что ему вдруг захотелось взять свою чашку и хрястнуть ее о плитку, чтобы унять бурю охвативших его эмоций. Потом сжать ладонями лицо Селены, крепко держать его и целовать ее в губы. Чтобы она заткнулась и перестала быть такой чуткой. Чтобы перестала смотреть на него и видеть его насквозь.
От этой мысли кровь в его жилах превратилась в огонь, и он теперь не мог сказать с уверенностью, чего ему хотелось. Остановить Селену или изгнать демона, который, казалось, вселился в него после того, как он подержал ее в своих объятиях в похоронном зале.
Однажды его жизнь развалилась на части, и Нокс не торопился рушить то доброе, что у него осталось. Но охвативший его порыв был настолько сильным, что ему хотелось или что-то разбить, или прижать к себе Селену.
