Да, все хотели, чтоб заранее
Весна явилась в феврале,
Пришла с цветами на свидание
И станцевала на земле…
А что Февраль? Ещё метели он
по чемоданам не собрал…
Ещё постель его расстелена
и книжку он не дочитал…
А вы его обидой гоните…
А он вам песню не допел.
«Достать чернил…» Как дальше — помните?
А он проститься не успел…
И вьюги, никому не нужные,
Он созывает со дворов,
И слёзы катятся жемчужные,
И тает ледяной покров.
Вот так. Темнеет снег и плавится.
Февраль уходит, одинок.
Весна, наверное, красавица…
А он простужен и промок…
И, не дождавшись тридцать первого,
Уходит молодой февраль…
И снег летит из неба серого…
И жаль его. И зиму жаль.
Грязно-серое небо. Как будто бы грязь
По обшарпанным стенам наверх поднялась.
И куда ни пойдёшь уже несколько дней —
Всё безрадостней город, дороги — грязней.
Но про «здесь и сейчас» все мозолят язык,
Предлагают не ждать ни цветов, ни грозы.
Произносят уверенно: счастье — внутри,
Мол, смени отношение, глазки протри.
Но в ловушке из грязи дышать тяжело!
Да! Я жду! Я надеюсь, что будет светло,
Что проснётся, проснётся, проснётся Земля!
Я всем сердцем надеюсь на вас, тополя!
Я не вижу, как может пробиться трава…
Будь хоть тысячу раз она в притчах права!
Но деревья… они стали ярче, видней.
И упруг, и прекрасен рисунок ветвей.
Вся надежда — на них, на живую листву…
Но поверить в цветы я пока не рискну.
Это то, что немыслимо вообразить,
Что совсем бесполезно у жизни просить…
Тополя… Тополя, тополя, тополя!
Оживайте! И, может, воскреснет Земля.
Мурлычет сегодня с утра
Весна… Просыпается Жизнь!
И тает во всех дворах,
Так светится, что — держись!
Танцует, слепит глаза
Проснувшаяся вода,
И ты мне со смехом сказал,
И Солнце теперь — навсегда!
Что всё теперь — хорошо,
Что тает теперь снег,
И что наступил, пришёл
Какой-то иной век:
Что свет прорастёт в любовь,
Что Солнце — во всех домах…
Что Мир возрождается вновь,
Что горе — ушедший прах.
Что нежные лепестки
Готов развернуть цветок,
Что больше не будет тоски,
Не будет никто одинок.
А всё потому что — весна!
Смотри: просыпается Жизнь,
Потягивается со сна,
Так светится, что — держись!
Где-то там, в паутине чернеющих веток,
Под корой, в кулачках промерзающих почек,
Среди зимней пурги сохраняется лето —
