* * *
Познакомились, обменялись несколькими ничего не значащими фразами. Мужчина средних лет, невысокого роста, лысый, как колобок, одет дорого, но со вкусом. Между большим и указательным пальцами на левой руке след от сведённой татуировки — похоже, там было слово или имя. Заметно прихрамывает, ходит, впрочем, без трости.
— В последнее время у обеспеченных людей в нашем городе вошла в моду игра, что-то вроде казаков-разбойников, если помните из детства.
— Сам не играл, по книгам знаю.
— По книгам? Хорошо. Так вот, я занимаюсь организацией подобного рода развлечений, но стремлюсь в то же время предлагать игрокам загадки посложнее, развивать их логическое мышление, фантазию, в идеале — эрудицию.
— И зачем Вам, простите, филолог?
— Вы будете придумывать новые слова. Я объясню Вам несколько простых правил, дальше — полная свобода творчества. Ваши придумки будут написаны на асфальте, на стенах домов.
— Но…
— Не волнуйтесь, я заказал в Нидерландах специальные маркеры, их смоет первый же дождь. По всей вероятности, Вас интересует вопрос оплаты. Вы вступаете в своего рода соревнование с моими игроками. От того, насколько сложной окажется задача, будет зависеть Ваш гонорар. За особенно интересную игру я готов заплатить десять, возможно, двенадцать. Ну что, по рукам?
— Прошу прощения, мне надо подумать.
— Ах, да. Извольте. Не стану скрывать, Вы произвели на меня благоприятное впечатление, я даже помню Ваши рассказы, читал, кажется, в «Юности»; но Вы не единственный соискатель. Жду Вашего решения до восьми часов завтрашнего вечера.
Мой собеседник подозвал официантку, расплатился за кофе.
— Был рад познакомиться с Вами, Александр.
— Взаимно, Яков Арнольдович. В любом случае я Вам позвоню.
* * *
Врёт, селезёнкой чувствую, чем-то ему приглянулся именно я. Непонятная история, я ведь не рыжий, и банковского хранилища рядом с моим домом нет. Впрочем, хорохорился писатель Саша скорее для вида, работа, какой бы странной ни казалась, обещала быть интересной — по крайней мере, вначале. И гонорары. За рассказ, что писался месяц, «Наблюдатель» заплатил всего пятак, а тут десятка, если не двенадцать, за какие-то там слова. Но сказал «подумаю» — придётся создавать видимость. Я позвонил Якову Арнольдовичу на следующий день в четвёртом часу и был приглашён на полдник.
Многоквартирный дом в переулках за Садовым, неопрятный подъезд, облупившаяся краска на стенах, коляски, велосипеды. Дверь обита дерматином, номер прикручен чуть неровно. Я позвонил, звонка не услышал, хотел снова нажать на кнопку, но дверь открылась. Яков Арнольдович поздоровался, пригласил зайти. Тусклый свет в прихожей, скрипучий паркет, обои — ровесники дома. Хозяин кивнул, вот, мол, тапки. Дверь в комнату металлическая, отпирается бесшумно по отпечаткам двух пальцев. Зачем? Что хранить, какие секреты?
