Бабочки без боязни перелетают из одной Вселенной в другую, вьются вокруг меня, возвращаются назад, манят за собой. Я замер на границе миров, на солнечном луче, на балке в Доме и у окна башни на белой скале. Этот город на краю окоёма я писал в рассказах, повестях, придумывал площади, улицы, холмы и овраги, фонтаны и мосты, населял людьми и не только людьми. Когда сочинял «Песню вечерней реки», подошёл слишком близко, и мир за окном стал мне сниться, тревожить: «Вспомни, вспо-о-о-омни…». Я вспомнил, вернулся в детство, к моим urbi et orbi, мне тридцать четыре и снова тринадцать, а ледяной страх перед чудом вдруг растаял в утреннем тепле. Больше ничего не забуду, обещаю тебе.
Я выдумал, почувствовал, увидел тебя. Ты под разными именами жила… живёшь в этом городе в разных моих историях. Я знаю, как тебя зовут на самом деле, как называется город, но эти имена не для читателей.
Два космоса — твой и мой — встретились здесь, в тихом уголке пространства-времени, чтобы однажды разойтись, кружатся в медленном вальсе, робко касаются друг друга. Взлетают в два неба искры-бабочки. Окно открыто, всё ещё открыто, твой мир зовёт, ты зовёшь меня. Нужны всего лишь крылья — с пыльного подоконника шагнуть без боязни в залитую рассветом бездну.
* * *
Серое утро пахнет осенью, я сижу под тополем у центрального входа. Джинсы грязные, на ботинки без слёз не взглянешь, рукав куртки порван. Рядом лежит фонарик, светит еле-еле, наверное, включил его и не заметил. Я был ночью в Доме? Ничего не помню, кроме золотого света из какого-то окна, но мне так светло сейчас, и уже не будет дурных снов. Закрываю глаза, хочу сохранить хоть каплю того сияния, не потерять, не забыть, чтобы вернуться когда-нибудь, непременно, обязательно. Не сейчас, нет.
Прощаюсь с Домом, провожу рукой по старым кирпичам. Вспархивают со стены напуганные мной бабочки, медные с огненной искрой — сотни маленьких солнц. Я смотрю, как они танцуют: странный танец, неевклидова геометрия. Смотрю, как поднимается рубиновое облако над двором, над деревьями, улетает за дальние дома, тает, как сон. Мне снились бабочки?
Пискнул в кармане телефон. Славик? Нет, Аля. «Миша, с тобой всё в порядке? Я очень беспокоюсь».
Пора уезжать.
* * *
Снова май, снова сирень. Я лежу на прохладной земле, на газоне Марсова поля. Ветер с залива, по весёлому весеннему небу бегут барашки-облака. Звонок. Славка.
— Михаил Святославич шлёт тебе привет.
Молчу.
— Сын у нас позавчера родился, сын! Назвали Мишей в твою честь. Алька так захотела, да и я, понятно, не возражал. Приезжай знакомиться.
