— Как же Вы ко мне в гости приходите?
— Маскируюсь. Ты не думаешь, надеюсь, что домовые — мужички в джинсах и затасканных свитерах? — Тихон невесело улыбнулся ему лишь понятной шутке.
— А какие вы?
— Домовой похож на свой дом.
Он изменился на мгновение, невидимый Арчимбольдо написал его портрет, составил, сплёл из бетонных блоков, арматуры, труб, обоев, окон, дверей. В мозаике оконных стёкол отражались, двигались, жили люди. Я счёл бестактными дальнейшие расспросы.
* * *
На целую неделю домовой пропал, впрочем, и меня допоздна не было дома. Друг уговорил прочитать курс лекций в «Мусейоне» для всех желающих. Погода скверная, слушателей много, кончается лекция, и я ещё час-полтора отвечаю на вопросы, спорю. Администратор торопит, говорит, что зал пора закрывать, мы уходим в музейное кафе «Архимед», занимаем большой стол, шумно беседуем, пока в споре или в вине не родится истина.
* * *
Начался декабрь, город завалило снегом. Я отменил все встречи, дошёл до леса, побродил по зимней сказке, покормил снегирей рябиной — она с осени хранилась на балконе. Замёрз, вернулся домой. Позвонил бывшей жене, поздравил с днём рождения, поговорили немного. Мы прожили вместе шесть лет, а теперь созваниваемся дважды в год — в начале декабря и в середине августа, и нам мучительно не о чем разговаривать. Попрощались до следующего лета. Наверное, час я просидел в задумчивости с телефоном в руке.
Звонок в дверь. Нехотя иду открывать. Когда имеешь дело с домовым, нет смысла притворяться, что тебя нет дома.
— Расстроен?
Я кивнул.
— Ох уж эти женщины, — Тихон посмотрел на меня с сочувствием. — После встречи с одной дамой из третьего подъезда наш квартальный бабай заболел, не может больше работать, его функции временно возложили на домовых. Временно! Четвёртый год уже… Тяжело — годы не те, непривычно, да и с моральной точки зрения…
— Кто возложил-то?
Крючковатый палец с ногтем старого курильщика в потолок, домовой многозначительно подмигнул.
— И что за функции такие?
— Вот непонятливый! Чем, по-твоему, бабай занимается? Навещает по ночам, во сне, одиноких женщин, — смущённо ответил мой гость.
Звякнул тостер на кухне, я принёс два тёплых круассана — Тихону и себе.
— Спасибо, Лёва. Мне всегда в радость к тебе приходить. Поишь чаем, кормишь вкусно, слушаешь внимательно, отвечаешь по делу, но… Неприятности у меня. Там… — снова палец вверх, — …узнали, что я с тобой общаюсь. В прошлый раз не заметили или сделали вид. Много новых домов строилось, заселялось, не до моих вольностей было. Теперь накажут, со дня на день отнимут дом, а что я без него?
