Антисемитизм в метапсихологических очерках | страница 40
Ницше, Юнг, Палья и другие в аспекте нравственности
Сама постановка этого вопроса вызовет отторжение как от «ортодоксального фрейдизма». В лучшем случае — снисходительно небрежную улыбку. Но основа его решения — крах любых гуманистических иллюзий.
Альберт Швейцер идет от Ницше? Разве он считал себя «сверхчеловеком»? Социально спроецированный идеализм Ницше, требующий человеческих жертвоприношений, — это строма, служащая идеологическим обеспечением раковой бластомы. В ней ведь тоже жизнь! Да еще какая! Только ницшеанская! Нерепрессивная! В сообщающихся со смертью сосудах! Ведущая к тотальной гибели! Ее инфантильные клетки не способны воспринять репрессивность культуры, предъявляемой организмом к больному органу. Для нее и необходимо преодоление моральных установок как «реликтов одностороннего сознания».
Человеческая жизнь шире морали, поэтому-то и можно разговаривать с ней языком раковой бластомы и ввести репрессивность ницшеанско-фашистско-большевистского типа культуры. Что общего между швейцеровским «благоговением перед жизнью» и ницшеанской «радостью об уничтожении индивида»? Марксистско-ленинской диалектикой здесь попахивает! Дело не в филантропии, а в разрушающем воздействии Лжи на косное вещество Планеты. Вот это-то Альберт Швейцер прекрасно осознавал. Он — антипод Ницше.
На разрушающее воздействие Лжи указывал и Л. Н. Гумилев, хотя он и не распознал дифференциацию действительных и фантомных исторических событий. Ницшеанская по сути, марксистско-ленинская по форме диалектика — проверенный широчайшей практикой итог (всемирно-исторического значения) преодоления «реликтов одностороннего сознания» с охватом целостности бытия.
«Сознательно» манипулируя сообщающимися сосудами «благоговения перед жизнью» и «радости об уничтожении индивида», она нарушила естественный баланс двух самых главных влечений человека и природный способ установления этого баланса в социуме.