Вестминстерское аббатство | страница 38

Сам Джонсон был похоронен в аббатстве в 1637 году, с наиболее простой и известной среди всех эпитафий, представленных здесь: «О необыкновенный Бен Джонсон», но похоронили его с правой стороны северного бокового нефа, а не в Углу поэтов. Согласно одному историческому анекдоту, Джонсон выпросил у короля, по бедности своей, 18 дюймов аббатства; согласно другому, когда настоятель Вестминстерского аббатства давал ему совет насчет места захоронения рядом с друзьями поэта, Джонсон ответил, что слишком беден для такого места размером 6 на 2 фута. Если эти истории правдивы, они показывают, что существовала идея посвятить часть пространства аббатства поэтам; впрочем, даже если это и так, одобрением общества идея вряд ли пользовалась — иначе Джонсону не пришлось бы, так сказать, «побираться на могилку». В XVIII веке, проигнорировав отношение Джонсона к надгробиям, в Углу поэтов ему поставили памятник, спроектированный Гиббонсом и выполненный Рисбраком, с повторением знаменитой эпитафии. Этот участок аббатства хорош сам по себе, однако его значение слегка умалилось красноречивостью эпитафии Джонсона (вспомним надгробный камень Джейн Остен в Винчестерском соборе, который, как известно, не упоминает о том, что она писала книги, но эффект разрушается блестящей медной табличкой викторианской эпохи, подробно объясняющей значение Остен для литературы).

Именно в XVIII веке идея Угла поэтов четко выкристаллизовалась. Драйдену, похороненному в 1700 году, был установлен памятник двадцать лет спустя, а через некоторое время — и Прайору. Мильтону установили памятник в 1737 году, Шекспиру — в 1740-м. Именно после этого идея устанавливать памятники без могилы утвердилась окончательно — в северном трансепте увековечивали память только как в знак уважения. Памятник Мильтону также отмечал победу поэтической славы над политическим или конфессиональным злоязычием в адрес национального гения. Один из друзей заметил доктору Джонсону: «Я наконец-то узрел, как в церкви установили бюст того человека, чье имя ранее поносили на всех углах». Сейчас бюст католика Драйдена стоит в северной части бокового нефа в противовес бюсту Мильтона в южной части. Что касается Мильтона, то его изображение выглядит довольно унылым, как будто для того, чтобы было трудно догадаться, кто это. Он видел воочию, как в стенах аббатства утвердилось пресвитерианство после антироялистского переворота Кромвеля, а затем вновь возродилось англиканство. Мильтон также писал, что «новый пресвитерианин напыщеннее, но старый священник понятнее». «Ареопагитика» Мильтона считается одним из величайших достижений свободы слова и толерантности, но при этом он замечает: «Я не выступаю за терпимость в отношении папизма и откровенных предрассудков». XVII век был более мирным, особенно в стенах аббатства.