Защита: “Перед демонстрацией Вам показывали фотографии подозреваемых?”
Рубин: “Я прошу разрешения суда не отвечать на этот вопрос”. [Суд просит, чтобы свидетель записал свой ответ и представил бы его судьям.]
Как заметил адвокат Флейшман журналу “Анашим”, если Рубин согласился написать свой ответ для судей, то это должен был быть положительный ответ. А вот то, что не было сообщено суду — это то, что Рубин в действительности был лично знаком с Амиром. Они были знакомы по Бар-Иланскому университету, и Рубину было хорошо известно о высказывавшихся Амиром угрозах в адрес Рабина.
Защита: “Расскажите нам, что произошло после первого выстрела”.
Рубин: “Я схватил Ицхака, как уже раньше объяснял, мы начали падать вместе, и когда мы падали, но еще не достигли земли, я услышал еще один выстрел. Третий выстрел я определил, когда мы уже были на земле. Меня ранило вторым выстрелом”.
Рубин полностью изменил версию, чтобы она соответствовала новым уликам. Поскольку ни с медицинской, ни с баллистической точки зрения он не мог быть ранен, находясь в лежачем положении, он добавляет еще одну версию событий — вдобавок к тем, которые он уже излагал суду, полиции и Комиссии Шамгара. Теперь он говорит, что его ранило в точности в тот момент, когда он начал падать. Другими словами, он почти стоял. Как же он объяснил перемену своих показаний под угрозой быть обвиненным в лжесвидетельстве?
Рубин [суду]: “Мои предыдущие показания были даны через час после событий, в то время как я находился под воздействием боли и успокоительных лекарств. Если мои показания и были неточны, то может быть именно поэтому”.
Защита: “Ранее Вы утверждали… [зачитываются показания Рубина о его ранении]”.
Рубин: “Нет, это ошибочная версия. В действительности, я был в согнутом положении, только начиная падать”.
Тот факт, что он не был под воздействием медикаментов, как выступая перед Комиссией Шамгара, так и в ходе своего первого выступления перед судом, и все же изложил произошедшее совершенно иначе, даже не обсуждался судом.
ГЛАВА 15. ГОВОРИТ ИГАЛЬ АМИР
Безусловно, по общему впечатлению, Игаль Амир уверен в том, что убил Ицхака Рабина. Намеки Амира, свидетельствующие об обратном, в основном скрывались от общественности, по крайней мере, до мая 1997 года. Было два исключения. В декабре 1995 года в ходе предварительных слушаний его дела в суде Амир спросил журналистов, почему они не расследуют убийство телохранителя Рабина, Йоава Куриэля. Он заявил: “Вся эта история — фарс. Вся система прогнила. Меня простят, когда люди узнают всю эту историю полностью. Я не знал, что они начнут убивать людей”. После этого его забрали назад в его камеру в ШАБАК, где он и находился до начала суда. На суде он вернулся к своим ухмылкам, усмешкам, глупым улыбкам и кривлянию — непостижимая манера поведения.
