“Вести”: “Многие утверждали, что Равив постоянно подбивал Амира на убийство. Он был главой ЭЯЛа, разрекламировавшего себя по телевидению. Не был ли суд обязан заставить его выступить и пролить свет на обстоятельства убийства?”
Шахар: “Все полицейские дела против Равива исчезли — более 15 дел. Единственный документ, сообщающий о преступном прошлом Равива, был представлен суду в ходе закрытого заседания”.
“Вести”: “Какова была общая реакция на то, что Вы защищаете Игаля Амира?”
Шахар: “Гораздо мягче, чем я мог себе представить. Некоторые люди пытались отговорить меня от этого, но многие другие присылали мне факсы со своими теориями и доказательствами. Например, одна женщина написала, что человек, заснявший убийство на видео [Рони Кемплер] — это не тот человек, который выступал в суде”.
Сколь бы диким не казалось утверждение этой женщины, Кемплер, похоже, действительно заменил в последнюю минуту другого “кинолюбителя”. Когда впервые было сообщено о любительской пленке с записью убийства, имя кинолюбителя, переданное прессе, было вовсе не Кемплер, а имя какого-то польского туриста — длинное, непроизносимое и давно забытое. Кто-то решил, что лучше использовать Кемплера, и тот получил свои пятнадцать минут славы — в буквальном смысле: никто ничего не слышал о нем с тех пор.
***
Авишай Равив, самый важный свидетель из всех, не был вызван в суд для дачи показаний. Суд, очевидно, отклонил просьбу Шахара обязать Авишая Равива явится в суд в качестве свидетеля защиты — дружественного или нет. Тем самым, суд лишил Амира права на справедливое судебное разбирательство и не дал израильской общественности узнать правду об убийстве.
Шахар описывает суд, в котором не могут быть представлены никакие улики, противоречащие уже принятой версии, никакие другие версии нельзя высказать вслух и никакие путаные свидетельства не обсуждаются. Суд не нашел ни денег, ни желания, чтобы организовать простейшую баллистическую и патологоанатомическую экспертизу. Идея состояла в том, чтобы провести судебный процесс и показать стране и миру, что в Израиле есть правосудие. Но из описания судебного разбирательства, данного Шахаром, вырисовывается нечто, имеющее мало общего с правосудием.
