На пленке Кемплера мы видим, что Перес ждет чего-то, но если он ждет Рабина, то делает это не с той стороны стороны машины. Важный разрыв в пленке происходит, когда Перес ждет напротив машины Рабина. Дамти возникает на пленке после разрыва — он стоит возле Переса и разговаривает с ним. Но он вовсе не стоит у двери, в которую предположительно должна зайти Лея Рабин. Лея Рабин ошибается в этом.
“Я услышала три коротких разрыва. Что это было? Хлопушка? Пистоны? Вдруг оказалось, что я стою одна, и кто-то кричит: “Это было не по-настоящему!” После этого второй телохранитель втолкнул меня в следующую машину в ряду. Это была та же машина с телохранителями, что сопровождала нас от дома до демонстрации. “Кадиллак” с Ицхаком, водителем Дамти и телохранителем Йорамом Рубиным медленно отъехал.
Затем отъехала машина, где сидела я. Мы поехали мимо толп, по улицам, не останавливаясь на красный свет. “Куда мы едем?” — подумала я. Я не видела ни “Кадиллака”, ни других машин с охраной. Я полагаю, ребята сами не знали, куда мы едем. Снова и снова я спрашивала их: “Что случилось?”, и каждый раз они отвечали мне: “Это было не по-настоящему”.
“Что было не по-настоящему?” Никакого ответа. Повторяли ли они то, что мы все слышали на демонстрации, или то, что им передали через их наушники? Телохранители молчали, явно выполняя имевшиеся у них приказы. Я вспомнила, как Ицхака прикрыли телохранители. Была опасность, и они защитили его. Когда я последний раз взглянула на Ицхака, перед тем, как он исчез под телохранителями, он выглядел вполне нормально”.
Последнее наблюдение подтверждает показания многочисленных очевидцев, видевших, что Рабин перенес выстрелы без каких-либо признаков физической боли. То же подтверждается и пленкой Кемплера, показывающей, как Рабин спокойно шагает вперед после первого и единственного выстрела, зафиксированного на пленке.
“Согласно нашим планам, предполагалось, что после демонстрации мы поедем на вечеринку в Цахалу. Я поняла, что мы едем не в том направлении. “Почему мы едем так?” — спросила я. — “Это не та дорога”. Никакого ответа. “Где Ицхак?” — вырвались у меня слова. — “Если это было не по-настоящему, то где Ицхак?” “Во второй машине”, - ответили телохранители. “Где?” “За нами”. “В какой машине?” Я не видела никакой машины. “В какой машине?” — спросила я опять. Наконец они ответили мне правду: “Мы не знаем”.
Я спросила себя, почему никто из них не выяснит по радио в чем дело. Это было очень странно. Сегодня я думаю, что у них был приказ не использовать радио, чтобы не дать обнаружить нас. “Куда мы едем?” — спросила я. “В штаб-квартиру ШАБАКа”, - сказали мне. Я вошла в скромную комнату, меня попросили сесть за стол и ждать. “Когда мы узнаем что-нибудь, мы Вам скажем”, - сказал один из сотрудников.
