Кемплер: “У меня было чувство будто кто-то заставил меня оказаться в том месте”.
Решеф: “Вы что, фаталист?! Кто-нибудь пытался помешать Вам?”
Кемплер: “Кругом были переодетые охранники. Один из них сказал мне, что я могу снимать до тех пор, пока не появится Рабин. Полицейский в штатском подошел ко мне, задал несколько вопросов и попросил показать ему мое удостоверение личности. Я показал, и он ушел. По дороге он остановился, повернулся ко мне и крикнул: “Эй, как ты сказал, тебя зовут?” Я прокричал в ответ свое имя. Он сказал: “Хорошо”. Вот и все. Так что полиции были известны все подробности, указанные в моем удостоверении личности”.
Эта вполне дружеская беседа с полицейским выглядит по-другому в показаниях Кемплера на суде над Амиром.
Кемплер (на суде): “Там был полицейский в штатском. Он велел мне не снимать. Я сказал ему, что у него нет права запрещать мне съемку. Я спросил его, не происходит ли тут что-то секретное. Я еще раз сказал ему, что у него нет права запрещать мне съемку. И что если он сделает это еще раз, я запишу его данные и подам жалобу в полицию”.
Весь эпизод решительно переделан.
Кемплер (на суде): “Когда я стоял на балконе, я провел много времени в темноте и, к моему сожалению, мое воображение излишне разыгралось. Я начал мысленно представлять себе многие вещи, и даже, упаси Бог, политическое убийство… Я не могу объяснить, почему у меня возникло это ощущение — я не знаю, может быть оно было мистическим”.
Кемплер сказал, что у него было чувство, что “подзащитный выделялся [из всех находившихся возле места покушения]”. “Я не знаю, что он там делал… но я припоминаю, что он выделялся. Я не могу вспомнить ничего, помимо того, что я заснял”.
В начале своих показаний на суде Кемплер говорит, что видеозапись, показанная общественности, “не содержит никаких изменений или исправлений”. Под конец, после настойчивых вопросов со стороны адвоката Амира, он признает: “Там [в записи, показанной по телевидению] есть пробелы и изменения [по сравнению с оригиналом пленки]”.
Адвокат: “Мы не слышим всех звуков, сопровождающих то, что показано в фильме, но мы слышим многое, включая крики. Так почему же мы не слышим крики “Это холостые!”?”
Кемплер: “Не спрашивайте меня. Я не тот, кого нужно спрашивать об этом”.
Адвокат: “Йорам Рубин засвидетельствовал, что он упал на Рабина. Почему мы не видим этого в видеозаписи?”
Кемплер: “Я не эксперт по видеосъемкам и видеокамерам. С подобными вопросами нужно обращаться не ко мне”.
