— Дела у вас идут, — сказал радостно Владимир Ильич, — но откуда, если не секрет, берете и, самое главное, будете брать оружие и обмундирование? Это же тысячи шинелей, тысячи сапог, тысячи винтовок.
— Да, товарищ Ленин! Тысячи! — подтвердил Донцов. — Но можем доложить вам, товарищ Ленин, у нас обмундирования хватит!
— Любопытно! — все больше заинтересовываясь, сказал Ленин и подался к Донцову. — Фронт задыхается от нехватки оружия и обмундирования.
— В нашем районе, товарищ Ленин, — с подъемом продолжал Донцов, — дислоцирована большая военно-вещевая фабрика с огромными запасами.
— Ого! — удивился Владимир Ильич. — Так, так… Продолжайте…
— Оружие ремонтируем на механических заводах, которых в районе насчитывается, товарищ Ленин, порядка шести.
Донцов кончил, а Ленин все словно вслушивался в его слова. И вдруг проговорил, недоумевая:
— Феодальные уделы… Местничество…
Как показалось посетителям, Ленин на время ушел в себя. Потом, что-то решив, сказал:
— И это, видно, не только у вас… Так?
Ни Донцов, ни Терентьев не ответили.
— Получается, товарищи, нетерпимое положение… Но, простите! Продолжайте, товарищ Донцов.
Иван Григорьевич и Донцов сразу насторожились, в еще неясной, но уже ощутимой тревоге посмотрели друг на друга. И молчали.
— Простите, товарищ Донцов… Продолжайте, пожалуйста… — напомнил Ленин.
Донцов как-то сразу вдруг утратил свою выправку и подтянутость и уже без прежнего подъема продолжал докладывать о делах военкомата, на которые он еще не мог посмотреть другими глазами.
Едва Донцов кончил, Ленин ударил пальцами по столу:
— Да, действительно получается, товарищи, нетерпимое положение. Не-тер-пи-мое!
Он встал:
— Вдумайтесь, оглянитесь вокруг, товарищи! — в его голосе был призыв, горячее желание, чтобы и слушатели поняли то, что ясно уже многим. — Оторвитесь от своей улицы, своего цеха, своих районных достижений!
Владимир Ильич подошел к посетителям:
— На нас прут со всех сторон, из всех щелей, а вы завод используете только для себя, фабрику — для себя. «Мы и они!» «Свои и чужие!» Нет их, своих и чужих! Есть единое государство, жизнь которого в опасности! Каждый человек, каждая винтовка должны делать общее дело, а вы думаете только о своем районе. Не-ет! — решительно и жестко произнес Ленин. — С местничеством надо кончать, иначе мы слетим!
Ивану Григорьевичу вдруг вспомнился художник.
«И о чем только мы спорим? Очень все ясно, Никита Павлович: задушат, если не отобьемся! Одна забота: больше винтовок фронту, больше патронов, больше людей! Какой уж тут герб!»
