Молодой папа был в шоке от счастья, рассматривая под окнами роддома сморщенные личика своих чад. Хорошо, что родильное отделение было большим и мамочки не попали в одну палату.
Но выписка малышей и рожениц была назначена на один день.
Анатолий закупил три комплекта для новорождённых деток и приготовил два букета цветов, надеясь и здесь на счастливый случай.
Но получилось так, что первой вышла молодая дама, и медсестра вручила счастливому папаше два голубых конвертика. А мамочка, всунув ему в карман справку о рождении деток, съязвила:
— Принимай результат экзаменов и радуйся.
А затем выбросила букет в урну и тут же покинула роддом под удивлённые взгляды присутствующих.
Следом появилась Людочка с розовым конвертиком на руках. От удивления она раскрыла рот, но наученная мамочкой скрывать свои эмоции, степенно уселась в такси, приняв на руки все три кулёчка. По пути домой выслушала запоздалое признание Анатолия. А так как гинеколог, боясь потерять семью, отрицал своё волшебное начало в рождении дочери, то Людочка не стала зацикливаться на грехе мужа.
Дома их ждала мамочка, приехавшая утром из другого города. От удивления она тут же присела и хорошо, что зять успел подставить ей стул.
А умная доченька тут же сообщила:
— Мамочка, мы готовили тебе сюрприз, поэтому сообщили об одном ребёнке.
Когда детки стали подрастать, то счастливая бабушка неустанно и с удивлением нашептывала Людочке:
— Доченька, ты у меня как кошка. Леночка — вылитый гинеколог. А Лёшка с Лёнькой как две капли воды похожи на Анатолия. Никогда бы не подумала, что такое бывает. Надо же!
Оказалось, что бывает.
Наташа была маленькой, худенькой и с курносым носиком. С одноклассниками связей не поддерживала, на вечера встреч не ходила. Школьная жизнь как-то особенно не привлекала даже в детские годы. Не было в классе того коллектива, который обычно складывается при любимом учителе.
Классным руководителем у них была простоватая и несколько грубоватая Анна Афанасьевна. Преподавала она черчение и математику. В классе на её уроках всегда было шумно, и никто её не слушал. Казалось, что учительница объясняет сама себе, иногда покрикивая то на одного, то на другого. А потом вдруг срывалась на брань:
— Бараны вы необтёсанные, я кому объясняю, завтра я вас это спрошу и наставлю кучу двоек.
К «баранам» уже все давно привыкли и не обращали внимания на брызжущую слюной учительницу. Все знали, что никаких двоек не будет, а очередной урок пройдёт так же, как и сейчас.
