— В выходные съездим к ним вместе. Родителям надо больше времени уделять. Начинаешь это остро сознавать, когда теряешь их. Всё нам некогда, а потом поздно бывает.
— Ты права. Я тоже об этом стал думать. Ведь могли мы чаще ездить к твоим родителям. Твоя мама помогала мне с Димкой управляться в Шарыпово, когда ты училась. Приезжала в такую даль. Хорошая у меня была тёща.
— Да, Андрюша, мама моя была замечательным человеком.
— Хватит, Аленький, терзать себе душу. Ты тоже такая, как твоя мама. У вас даже улыбка одинаковая. Твоя мягкость и нежность передались по наследству от неё.
— Оля меня беспокоит. Как она там одна?
— Она ведь не одна.
— Но что-то она молчит. Тревожно мне за неё. Всё же надо было уговорить её переехать во Владивосток.
Судьба племянницы не давала Але покоя. Связи с ней не было никакой, а соседям звонить не хотелось.
— Андрей, я отпросилась на пару дней на работе и в выходные поеду в Ванино. Заодно схожу на кладбище. Тревога какая-то на душе. Там, мне кажется, у Оли не всё в порядке.
— Хорошо, Аленький, мы с Димой управимся тут сами. Заказов на работе у нас пока мало, так что ребята управятся без меня, а я больше побуду дома. А в моё отсутствие мама присмотрит за внуком. Она всегда с радостью с ним общается. И он с бабушкой любит разговаривать. Ты видела, как они обсуждают школьные дела? Бабушке он даже про своих девочек рассказывает. Нам с тобой такие тайны не доверяет.
— Вот и хорошо. Съезди на вокзал и возьми мне билет на вечерний поезд. В субботу я буду в Ванино.
Тревога Али оказалась не напрасной. Дверь в квартиру была не заперта. Сердце тут же сильно застучало, когда она переступила порог родительского дома. Здесь в прихожей всегда встречала мама, радостно улыбаясь и заключая дочку в объятия.
Сейчас же тишина и непривычные запахи каких-то медикаментов и съестных отходов распространялись вокруг и неприятно врывались внутрь вместе с дыханием. Хотелось открыть форточки и вдохнуть глоток свежего воздуха.
Аля заглянула в зал и увидела разбросанные вещи, сдвинутые кресла, стол без праздничной маминой скатерти, которую она всегда застилала к приезду гостей. Пыль и сдавленный воздух давно непроветренного помещения ещё больше сковал сердце тяжёлым омутом. Раздевшись, она прошла в спальню и увидела Олю, лежавшую на кровати и тупо уставившуюся в потолок. Рядом лежал парень, уткнувшись головой в подушку. Он издавал во сне стоны, порой, что-то говорил, еле шевеля губами.
