Выйдя из храма, она вдруг сказала Вере:
— Я знаю, мне недолго осталось. Сегодня я прочла это в глазах Божьей матери. Она постоянно притягивает меня, не даёт покоя. Я не знала почему? А теперь знаю.
— Поехали, Вера, к тебе, я больше никуда не хочу.
Через неделю Ольга вернулась домой и помчалась на кладбище. Она не могла оторваться от могилы сына, должна была быть рядом.
Лицо осунулось, голова стала почти белой, хотя ей было только 49 лет. К осени, когда в лесу пошли грибы, всё свободное время она стала проводить там. Грибов собирала много, раздавала родственникам, соседям. Сама делать из них ничего не хотела. Но лес на какое-то время успокаивал её, боль в груди отпускала, и становилось легче дышать.
Посменная работа вызывной в Локомотивном депо, оставляла много свободного времени, а она не знала, куда его деть. Кладбище и лес, лес и кладбище. А потом наступила зима. Долгие зимние вечера совсем истерзали душу, постоянно не хватало воздуха, ком подкатывал к горлу, болело в груди, голова наливалась свинцовой тяжестью.
Книги, её любимые книги, тоже уже не интересовали. Больше она не читала. Но было видно, что она постоянно о чём-то думает и не решается в слуг высказать свои мысли.
И вдруг она решилась и выдохнула:
— Галина! А Бога нет. Если бы он был, он не позволил бы такое. Его просто нет.
Галина не знала, что ей отвечать. Не было лекарства и слов, чтобы снять боль матери. Этот душераздирающий крик, сказанный тихо без плача и истерик ещё больше вызывал сострадание.
После года по Алёше Ольга прожила ещё месяц. Умерла она от инсульта почти мгновенно.
Сергей с армии приезжал на похороны матери, а потом присматривал за отцом. Макар доживал свою жизнь с сыном и его семьёй.
