В самом конце ряда, на нижней полке примостились товары фирмы «Тысяча из ста». Наследница фраз типа «Двадцать пять часов в сутки» и «Одиннадцать баллов из десяти», фирма облачила все свои продукты в белые, спокойные упаковки, выглядевшие вполне добротно. Никаких кричащих табличек и кислотных цветов. Все товары обошлись без слоганов, только рядом с одним скотчем был приклеен белый листок с карандашной надписью:
Начните с чистого листа
с новинкой «Тысячи из ста»!
Далее следовало описание товара.
Отбеливатель.
Вот оно. Да. Да! Именно то, что нужно.
Наконец-то.
Он потратил почти полчаса, чтобы найти чёртов отбеливатель! С карандашной рекламой.
Рассел кинул бутыль в корзинку, думая об этой рекламке и о том, что Донна опять начнёт пилить его за столь долгие хождения по магазинам.
Воистину, надо бы начать с чистого листа.
* * *
— Аллилуйя.
Донна выхватила у него из рук бутыль с отбеливателем и устремилась в ванную.
— Хоть бы спасибо сказала, — буркнул Рассел, внезапно ощутивший ужасную усталость.
— Иди к чёрту, — донеслось из ванной, и Рассел ушёл в свою комнату, предварительно пнув валявшуюся у него на пути туфлю Донны.
Он прилёг на кровать, намереваясь полежать минут пять, не больше, но внезапно сон сморил его. Ему снились танцующие глянцевые таблички со слоганами, зажимающие в круг бедный листок бумаги с карандашными строчками. Проснулся Рассел оттого, что на лицо ему капнула вода. Открыв глаза, он увидел на потолке два здоровенных мокрых пятна, из центров которых падали крупные капли.
— Мать твою, — Рассел вскочил с кровати, зацепившись ногой за тапок. Споткнулся, налёг на тумбочку. Та пошатнулась, стакан, стоявший на ней, упал и разбился. Громко разбился.
— Что там опять? — раздался недовольный голос Донны.
— У нас нехилая протечка, — отозвался Рассел, сгребая ногой осколки в одно место.
Донна зашла в комнату.
— Какая ещё протечка? — она не отрывала взгляда от осколков на полу, и взгляд этот выражал какое-то мутное презрение. Как и её голос. Раньше Рассел такого за ней не замечал.
— Обыкновенная, — огрызнулся он и показал на потолок.
На чистый, абсолютно сухой потолок.
— Хм, — Донна подняла бровь.
— Но ведь… Тут только что…
— Ты бы пил поменьше.
— Не так уж много я и пью, — Рассел почувствовал, как подкатывает волна бешенства, что бывало очень редко. — Говорю тебе…
— Мне пора.
И она вышла из комнаты.
Рассел уселся на кровать. Посмотрел на сухой потолок. На разбитый стакан. Чёрт, что это было?
