С каждым годом становилось всё хуже и хуже — безнаказанность зла только укрепляет его. Директор Барни постепенно стал для мальчиков истинным воплощением Дьявола. В год, когда в школу попал Себастьян, потерявший родителей и волей судьбы направленный именно сюда, уже никто из учеников не пытался сбежать, как и не пытался кому-то что-то рассказать. К этому году директор Барни провёл уже достаточно показательных разговоров с провинившимися, и уже достаточно мальчиков бесследно исчезло из школы. Любой, попытавшийся сбежать или выказать неповиновение, или, боже упаси, попытавшийся хотя бы намекнуть приезжающим раз в четверть представителям комитета, что им здесь не очень нравится, вызывался в кабинет директора Барни, и больше их никто не видел. Никому не удавалось сбежать. Из ада нет дороги. С представителями комитета, заезжающими только для галочки, тоже ничего не выходило. Когда рядом был директор Барни, а он всегда был рядом, ни у кого язык не поворачивался сказать что-то не то, посмотреть как-то не так. Страх парализовывал. А представители и не вникали в дела школы. Никому не удавалось сделать хоть что-то. Все попытки были тщетны. Только лишь жертвы росли. И с каждым разом директор Барни ужесточал наказания. Выхода не было. Его действительно не было.
Поэтому к тому времени, как здесь оказался Себастьян, все уже смирились с безвыходностью и безнадёжностью ситуации, и никаких серьёзных происшествий не было. Первый месяц прошёл довольно неплохо, и Себастьяну не верилось, что всё, что ему рассказали ученики, было правдой. Да, директор Барни жёсткий и, видимо, жестокий человек, это было видно по нему, и он фанат дисциплины, но в такие невероятные россказни Себастьяну всё же не верилось.
А потом директор Барни показал себя. Ему стало не хватать этих милых сердцу развлечений, этих жестоких наказаний и унижений, к которым он так привык. Стало не хватать, как воздуха. Поганые мальчишки вели себя идеально уже довольно долго, и даже ему не к чему было придраться. Что ж, пусть получат передышку, думал он. Зато потом впечатления будут гораздо ярче.
Затаившаяся змея, выследившая добычу. Затишье перед бурей, не более того. Но мальчики этого не понимали, а если кто и понимал, не хотел об этом думать. Себастьян следовал примеру других и вёл себя безукоризненно, но в итоге этого оказалось мало.
— После урока всем собраться в спортзале, — прогремело в один прекрасный день по внутренней связи, и маленькие мальчишечьи сердца как по сигналу замерли. Кто-то заплакал, кто-то просто очень сильно побледнел, кто-то уронил ручку и тут же до смерти испугался этого. Себастьян беспокойно заёрзал на стуле. Он всё ещё не очень верил тому, что ему рассказывали, но реакция мальчиков была показательной. Он видел их страх. Он чувствовал его. И страх этот постепенно передавался и ему.
