Очень странная история | страница 24
Граф вытер руки и, не снимая верхней одежды, устроился на лежанке поверх шкур, прикрыв глаза. Нет, дурацкая вышла война. Народу побили… Он полежал некоторое время, пытаясь уснуть. Поспать было нужно… но сон не шёл.
— А чего это у тебя рожа расцарапана? — послышалось за палаткой. На пост заступило охранение.
— Чего-чего… — пробасил второй голос. — Тут одну кошечку припёр к стенке. Говорю ей, давай, мол… того! Ты — мой трофей, говорю! Схватил её, хочу платье задрать… А она мне хлесть по роже, и прямо до крови! Чуть, стерва, глаз не выбила…
— Ну, ты её и…
— Ну, я её и…
— Воины, вы бы заткнулись! — графу быстро надоело слушать их приключения.
И «кошечки» надоели. Все какие-то смуглые, аж чёрные, и вроде не мавры. Хотя тут им давно кровь поперемешали… Граф перевернулся на другой бок. Сами, конечно, чёрные… но ноги у них ничего… Ничего… А ещё они такие страстные… Как начнут изгибаться… как начнут… Бывало… Граф опять перевернулся. Бывало… Зацепишь такую, а она… Тьфу, черти, раззадорили! Может, приказать чтоб доставили… Ну какой тут спать?!
— Э! Который там с расцарапанной рожей, иди сюда!
За палаткой грохнуло, что-то уронили, кто-то выругался вполголоса, и в палатку пролез здоровенный детина:
— По вашему приказанию… граф… синьор…
— Ты чего с той девкой сделал, прибил? — граф приподнялся на руке.
— С какой девкой, ваше… синьор граф? — воин весь подался вперед.
— Ну, той, которая тебе рожу расцарапала?
— А-а-а-а… Да нет. Я ей в морду дал, а потом… того, немножко снасиловал.
— Как это немножко? — развеселился граф.
— Ну, только согнул её… и это… Да ей потом понравилось! Она меня даже просила с собой взять…
— А ты?
— А что я? Я, синьор граф, — воин! Какая мне жена? Меня не сегодня-завтра убьют, может.
— А она что?
— А что она? Ясное дело: у них, у баб, первое средство — слёзы… Ну, я ей колечко подарил… а сам…
— Колечко-то где взял?
— А Памплону когда жгли, я там с одной снял… руку рубанул… с мёртвой уже… сразу не снималось, потом…
— Ступай! — распорядился граф. Нет, настолько брезглив он не был, но упоминание о Памплоне отбило всякое желание. Вот, спрашивается, зачем нужно было жечь? Как бы нам боком не вышла эта Памплона, чтоб её… Граф повернулся на другой бок. Ведь говорил королю, но хрен тот меня послушал! До хрипоты орал — нельзя оставлять в тылу обиженных! От досады он завернулся с головой в плащ и незаметно для себя провалился в сон.
Адель ему не снилась. А снилась всякая чертовщина. Он опять уговаривал Карла пощадить Памплону, а король опять отдавал приказ наказать город. И снова в ушах стоял крик, а лицо горело от огня, который пожирал некогда цветущий басконский город.