Это была плеть!
Через некоторое время вперёд пронесли ещё две цепи, которые, судя по всему, в свою очередь должны были быть присоединены к той общей цепи, к которой уже были прикованы мы, в конечном счете, сформировав один единый длинный караван.
Мы, те к кому уже успели проявить внимание, ждали, стоя на четвереньках и покорно опустив головы вниз.
Но наконец, ошейник сомкнулся на шее последней из нас, той, которая стояла первой в колонне. Теперь мы все были прикованы к одной цепи.
И тогда они начали говорить с нами на разных языках. То, что я услышала на моём собственном, звучало так: «Теперь встаньте на колени, не поднимая головы. Стоять следующим образом: сидя на пятках и широко расставив колени, держа спину прямо и расправив плечи. Руки держать по бокам, отведя их назад насколько возможно. Цепь ваших наручников должна плотно облегать талию». Я пришла к выводу, что наш «инструктаж», теперь, когда мы были поставлены «куда и как» требовалось похитителям, начался.
Вдоль нашей колонны прошли мужчины, то тут, то там подправляя позы девушек. Когда один из них приблизился ко мне, я насколько смогла, и насколько позволила длина цепи, присоединённой к стальным браслетам наручников, отодвинула руки назад, почувствовав, как звенья цепи глубоко вжались в мою плоть. Колени я расставила настолько широко, насколько у меня получилось.
— Молодец, — бросил мужчина и продолжил двигаться в конец колонны.
Через некоторое время мы все оказались в требуемых мужчинами позах. И тогда они снова заговорили на разных языках. Я услышала следующую фразу: «Ваши головы склонены в подчинении. Ваши животы под цепью».
Голову я, конечно, не поднимала. На это мне не было дано разрешения. Как и все мы, я смотрела в пол перед собой. Цепь так туго прижималась к моей талии, что на коже должны были остаться глубокие отпечатки её звеньев. Как они мне и сказали, мой живот был под цепью. Интересно, что бы это могло означать?
На некоторое время нас оставили в покое, в таком положении, стоящими на коленях, и скованными друг с дружкой цепью за шеи. Мужчины удалились, насколько я поняла в конец колонны. Теперь их голоса доносились до меня откуда-то сзади, из глубины коридора. Судя по звуку, они стояли примерно в нескольких ярдах от меня, возможно, в самом конце коридора. Я могла расслышать их разговор, но мужчины говорили на своём собственном языке. Однако, каким бы ни был этот язык, я так и не смогла отнести его к какой-либо из известных мне языковых групп, настолько незнакомым он казался мне в целом. Тем не менее, время от времени, в их разговоре, как мне казалось, я различала, то одно знакомое по звучанию слово, то другое.
