Как скучно мне было в моём прежнем мире! Как мало для меня он означил! Какой неудовлетворенной и разбитой я там была! Я была словно крошечный обломок, плывущий по течению, бесцельный, гонимый волнами и ветром.
Но кто-то уже принял решение, и я очнулась в этом мире. Теперь я умела носить шёлк и железо.
С одной стороны мне было страшно находиться здесь. Зато теперь я больше не плыла по течению, не больше, чем эти прутья решётки. Я больше не была оторвана от истин и путей природы. Я была здесь и, хотелось мне того или нет, была той, кто я есть, окончательно и бесповоротно, женщиной, в самом полном значении этого слова. И во мне не было ни капли недовольства.
Внезапно долину пересекла ещё одна огромная птица, на сей раз, двигаясь вправо, очевидно, возвращаясь к месту своего базирования. Этот гигант не нёс на себе выставленных напоказ трофеев. То, что на длинных ремнях свисало с седла, больше напоминало почтовые или курьерские сумки. Всадник не был вооружён. А птица размером была несколько меньше, чем многие из тех, кого я видела до сих пор. И размах крыльев был меньше. Насколько я могла судить, это давало её преимущество в маневре.
И всё же интересно, что было основным занятием живших здесь мужчин. Какому типу мужчин здесь принадлежит такое имущество, как я? Кому принадлежу лично я? Мне хотелось бы принадлежать одному мужчине, служить ему, отлично и искренне, всеми способами, и я, как и мы все, надеялась быть единственной его собственностью моего вида. Но я боялась, что у таких мужчин, как эти, могло бы быть по несколько таких, как я. Мог ли такой мужчина удовлетвориться одной из нас? Что, если его вкус или настроение поменяется? Конечно, я постаралась бы быть такой, чтобы мой владелец не чувствовал потребности в других, в действительности, я попыталась бы быть такой, чтобы он не хотел даже думать о других. И разве мы не дороги? Не будет ли это аргументом для владельца, не держать больше чем одну из нас, по крайней мере, в одно и то же время? Впрочем, мужчины здесь, насколько я могла судить, исходя их того, что я видела из камеры, предпочитают не платить за своих женщин, по крайней мере, не за всех из них. Очевидно, они просто берут тех, которые им понравились.
Я вздрогнула. Мне вспомнились трофеи, которые я видела, трофеи, такие, как я, и трофеи иного вида.
Как пугали меня те мужчины, которых я видела, укротившие таких монстров, как эти могущественные птицы!
Я была рада, что уже научилась носить шёлк и железо.
