— Не провожай. Дойду, — улыбнулась-кивнула Алиса Ольге и помахала рукой, щурясь от ярких лучей.
По утрам слякоть прихватывало небольшим морозцем, а днём всё снова раскисало и дышало весенней сыростью и пронзительной подснежниковой свежестью. Ольга уже щеголяла без шапки, а пышная и пушистая копна её волос, придававшая её облику налёт романтичности, к некоторому сожалению Алисы, превратилась в строгую короткую стрижку с почти бритыми боками и затылком. Исчез милый творческий беспорядок, лицо стало суровее и... заметнее. Волосы оттягивали на себя много внимания; обрамление сократилось, ушло — сами черты непривычно выступили на первый план.
Новая глава ожидала вычитки и редактирования — уже восьмая. «Затык» с седьмой был успешно преодолён: камень преткновения, письма лорда Гая, Ольга решила оставить в первоначальном виде, после чего с облегчением двинулась вперёд по сюжету. Книга о Проклятом Лорде пока не выкладывалась на странице Убийцы Смысла и не имела заголовка; что-то завораживающее и величественное было в этой мрачной вещи, полной жестоких смертей, и Алиса ждала каждой главы со странным нетерпением, удивляясь самой себе. Сомневаться не приходилось: это должно было вылиться в нечто очень интересное, очень любопытное и мощное. Текст затягивал и не отпускал; мелкие опечатки и ошибки уже не портили от него впечатления, а воспринимались лишь как милые «трещинки», как родные морщинки у глаз Ольги, как седые волоски на коротко подстриженных висках и затылке. В тексте чужого, совершенно незнакомого автора эти недочёты, безусловно, заставляли бы Алису поморщиться; когда-то таким автором был для неё и Убийца Смысла, но кто бы мог подумать, что он станет ей таким родным, дорогим и любимым? Со всеми его пропущенными запятыми и милыми, смешными «очепятками». Не от неграмотности — от вдохновенного полёта мысли, от стремительной чечётки пальцев по клавиатуре. Ну а вычитывать, прочёсывая текст, выискивать все эти огрехи — не «царское» дело, а вернее, не авторское: бета поправит. В ответ — полный тёплой благодарности взгляд и нежная, щекочущая ласка поцелуя: «Спасибо, родная. Что бы я без тебя делал?» (Убийца Смысла — он). Улыбка тронула и губы, и прищуренные от солнца ресницы Алисы.
Оля не могла слушать свой любимый «Nightwish»: это было чревато сильнейшей головной болью. Треки звучали у неё «в голове». Алиса читала её тексты под эту музыку — и неожиданно для себя втянулась, хотя прежде не особо жаловала метал. Музыка была неотделима от текстов Убийцы Смысла, она царила в них, присутствовала неотступно, вплетаясь в каждую строку и сцену, обрамляя абзацы и выстилая страницы стальным, рокочущим узором. Она была действующим лицом. Алиса даже тренировалась под неё. Мощный рёв электрогитар наполнял её вибрирующей силой, уверенным пульсом жизни, окрылял и подхлёстывал, заставляя стиснуть челюсти и шагать вперёд.
