– Да вы что… – Отвечал я ему, все более и более поражаясь его рассказам.
– Не хочешь прямо здесь закурить его?
– Здесь? Э… что ж, пожалуй можно. А какова же цена?
Ну, учитывая наш с тобой оговор, я снимаю тебе ровно половину его цены. Положи же теперь сюда на стол решительно сто рублей.
– Как сто рублей, батюшка Лев Борисович? Ведь так дорого?
– Да за такие деньги его у меня с руками оторвут, ну так хочешь или нет?
– Хочу. – Как-то с перепугом, что он заберет свои слова обратно, согласился я, после чего сразу же выложил ему сто рублей из своего сака.
– Тогда сейчас подожди, братец.
Он полез за мундштуком и трубкой, а когда сделал это все, то тут же поднес мне спичку к трубке. Все случилось как и обычно, но только вместо зеленого дыма, теперь же был ярко красный.
– Ну все, Иван Андреевич, – говорил мне Тенетников, когда я еще был в сознании, – сиди и развлекайся, здесь тебе будет удобно. А я покамест пойду отправлю несколько других надобностей.
Вскоре сознание мое затуманилось, я перестал мыслить окончательно, но через какой-то миг все мои чувства вспыхнули снова, еще даже более прежнего, от чего в нутре я стал ощущать приятное воздействие порошка на мой организм.
Через несколько времени я приспособился к более явственным ощущениям, и стал подумывать, куда бы мне наведаться теперь же. Я вышел в общую залу, где обнаружил все на прежних местах, и в то же самое время мне послышался едва заметный писк, издаваемый кем-то из потребителей.
– Пс. – Повторился он, и я даже пришел в недоумение, по случаю безнадежного поиска этого звука.
– Иван Андреевич, – раздался вдруг голос полушепотом и я даже обомлел: никогда еще не встречал я других потребителей в своем собственном сне.
– Кто вы? – Вопрошал я его.
– Иван Андреевич, идите сюда, я здесь, за этой дверью.
Тут вдруг чуть приоткрылась одна из боковых дверей и я мигом оборотил свой взор в сторону скрипучего звука.
– Идите сюда, да, не бойтесь, я ваш друг, да только осторожно, не возбудите подозрение этих стражей.
Я направился в эту дверь, даже не зная, что придумать сказать таинственному незнакомцу, а может даже он и вовсе был не потребителем, а каким-либо мнимым воображением или плодом моей фантазии. Но вскоре я зашел вовнутрь той двери и узрел перед собою и впрямь настоящего и живого человека, который был одет в сюртук голландского покроя, в манишку, выбеленную до крайности, в изящные панталоны и в старенькие шелковые туфли на каблучке. Помимо этого у него были атласные манжеты и подвороты, воротнички и почти такая же как и у меня батистовая бабочка вместо галстука. Лицо его мне сначала показалось знакомым, я стал вглядываться в его приветливую физиономию, в его улыбающиеся глаза и жизнерадостную улыбку. Сомнение охватило меня; сердце почуяло тайную обиду в этом лице и месть, оно почуяло опасность и говорило мне всеми чувствами, что нужно поскорей убираться вон от этого человека. К великому ужасу и непониманию я признал в этом человеке того самого, тогдашнего незнакомца, об котором начал и закончил писать в предыдущей главе.
