Бесконечные Вещи | страница 95
В два часа ночи семнадцатого февраля монахи из Братства усекновения главы Иоанна Крестителя собрались, по обыкновению, в церкви Святой Урсулы и направились в крепость, где содержался Бруно, чтобы разбудить узника и «вознести зимние молитвы», дать наставление и утешение, может быть, даже выхватить в последний миг из бездны. Но нет, он провел остаток ночи в диспутах с ними, «ибо мозг и рассудок его вскружены были тысячами заблуждений и суетностью» (Но в чем состояли его заблуждения? О чем говорил он под конец?), пока за ним не пришли Слуги Правосудия.
На улице, где Слуги сдерживали толпу, был привязан маленький серый ослик, освещенный лучами утреннего солнца.
Да: маленький серый ослик. Возможно, он и сам был функционер, выполняющий обычную работу, чиновник Святой Палаты или Слуг Правосудия, светской власти. Скольких осужденных он вез на своей спине к месту казни? Хотя, конечно, их не могло быть много, несмотря на Черную Легенду>[224]. А может быть, их не было вообще.
Бруно под издевательские вопли усадили задом наперед на скакуна, не забыв увенчать осужденного высоким колпаком из белой бумаги: мало что дьявол во плоти, так еще и дурак.
На улицах собрались огромные толпы; шел юбилейный год>[225], и весь город обновлялся, так же как и сама Святая католическая церковь. В Рим прибыло пятьдесят кардиналов со всего христианского мира, каждый день шли крестные ходы, служились торжественные мессы, освящались новые церкви. Маленькая церемония на площади торговцев цветами была даже не самой людной.
С осужденного сорвали одежду и привязали его к столбу. Сообщали, что в последний момент Бруно поднесли крест, но он отвернулся от него.
Пирс перевернул страницу. Да: этот человек собирался уйти, несомненно.
Ослик, который привез его, стоял у эшафота; когда этого человека стащили с его спины, про ослика забыли, даже не привязали. Толкаемый теми, кто проталкивался вперед, чтобы лучше видеть, и теми, кто пробивался назад, уже насмотревшись, ослик взбрыкнул и зарысил прочь. Никто не остановил его, никто не заметил. Он пробежал по Кампо ди Фьоре (не остановился даже у оставшихся без присмотра прилавков, где торговали зимними овощами, столь соблазнительной зеленью) и поскакал дальше по узким улочкам Шляпников, Замочников, Арбалетных мастеров и Сундучников; он обогнул высокие стены дворцов и церквей, шарахнулся от толпы, заполнившей пьяцца Навона, и нашел другую дорогу на север, строго на север. То и дело за ним бросались мальчишки или торговцы, домохозяйки пытались ухватить его за повод, но он брыкался и ревел, и они, смеясь, отставали; никто не смог его изловить. Кое-кто замечал в волосах на его косматой спине темную отметину в виде Святого Креста: такую и поныне носят все ослы в честь Господа нашего, которого один из них вез когда-то; но этот крест был другой, совсем другой.