– Если сегодня вечером вы снова будете пить и орать, я вызову полицию, – пригрозила Лера, стоя у порога в прихожей.
Она как раз собиралась уйти на работу. А чудовище медленно выползло из своей комнаты и, оскверняя воздух парами перегара, пошло мимо в кухню.
– Вы меня слышали? Я заявлю в полицию.
И она на всякий случай приоткрыла дверь. Мало ли. Вдруг он бросится на нее с кулаками.
– Я тебя трогал, овца? – проскрипело в ответ из кухни. – Нет. На твою частную собственность посягал? Нет. Оскорблял?
– Да! Только что вы назвали меня овцой, – крикнула Лера в сторону кухонной двери.
– Это не считается.
– Я вас предупредила. Еще один такой вопиющий случай, и я напишу на вас заявление в полицию.
– Хоть в Европейский суд, – заявил наглец, оглушительно рыгая. – Я ничего не делал плохого. Я просто такой, какой есть. Если тебя что-то не устраивает, вали!
И выбегая из подъезда с трясущимися от гнева губами, Лера как нельзя кстати вспомнила о предложении бывшего супруга Игоря.
– Твое предложение еще в силе? – выпалила она, набрав его номер.
– Какое предложение? – отозвался Игорек сонно.
– Господи, ты спишь еще, что ли?! – возмутилась Лера.
– И что? Сплю.
– А работа? Ты не работаешь?
– Я в отпуске, – ответил тот с небольшой заминкой. – Так что за предложение, Валерия? Говори. Не затягивай вступление.
– Ты говорил, что готов поменяться со мной квартирами.
– Так у тебя же не квартира, а комната, – напомнил он вкрадчиво. – Или ты все выкупила?
– Нет. Там… Там сосед.
– Ах, сосед! – протянул Игорек насмешливо. – Не поладили? И ты хочешь, чтобы я не поладил с ним тоже? Ох, дорогая… Ты…
– Ладно, проехали.
Она собиралась убрать телефон, когда вдруг услышала. И подумала в первую минуту, что ослышалась.
– Сколько, сколько?!
– Ты не ослышалась. – Он повторил сумму. – Именно за столько я готов уступить тебе наше гнездышко и переехать в твою комнатку.
– Но наше гнездышко без обмена таких денег не стоит. И… И у меня нет таких денег, Игорь! Ты забыл, что обобрал меня?!
– Ты предложила. Я ответил. И согласился. На таких вот условиях. Других не будет. Пока.
Геннадий Степанович всегда считал себя старшим по дому. С тех самых пор, как въехал в свою «трешку» много лет назад. С семьей въехал. Жена была у него на тот момент. Хорошая, трудолюбивая женщина. Не красавица, нет. Широкоплечая. Ширококостная. С полными руками и крупными ногами. На Ларису мало кто оборачивался из мужчин. Даже в молодости, когда она еще была свежа и улыбчива. В зрелые годы, обретя неулыбчивый, склочный характер, его Лариса и вовсе перестала интересовать мужчин. Его в том числе. Но он не роптал. Они прекрасно ладили на своих восьмидесяти квадратных метрах. Растили сыновей, а их у них было двое. Исправно ходили на работу. Ездили на дачу. И, что являлось для Геннадия Степановича особенно важным, следили за порядком во дворе. Всегда! С младых, как говорится, ногтей и до зрелости. До тех самых пор, пока его Лариса не померла, а сыновья не разлетелись из родительского гнезда.
